Титус Кроу

выманили бы нас с борта «Морехода» вечером, после того как стемнеет. Но мы бы на такое не поддались, против такого развития событий у нас были приняты меры предосторожности. Каждый вечер, как только начинало темнеть, до тех пор, пока мы не ушли из плавучего дома насовсем, мы просто запирали дверь, ведущую в наши совмещенные каюты-спальни, изнутри на крепкий замок, и ключ забирал себе Кроу, поскольку я, похоже, оказался более чувствителен к ментальным посланиям хтонийцев. Теперь мне кажется удивительно, как мы оба ухитрились увидеть очевидную параллель. А увидели бы — так вспомнили бы, что Пола Уэнди-Смита копатели сцапали средь бела дня — или уж, в крайнем случае, в сумерках! Как бы то ни было, наша тактика, какой бы ошибочной она ни была, означала, что от вечерних походов в бар «Старая мельница» придется отказаться.

Нет-нет, мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, что мы с Кроу — алкоголики, хотя у нас были весьма основательные причины спиться, но Кроу любил выпить бренди по вечерам, да и сам я не против слегка промочить горло. Провизией мы запаслись на пару недель, но решили, что неплохо бы пополнить и наш «погребок». Имея это в виду, мы решили пообедать в «Старой мельнице», где можно было купить пару бутылок бренди.

Время мы выбрали идеально. Как только мы уселись за столик в курительной комнате, к нам подошел бывший гвардеец, а ныне хозяин гостиницы и бара. Мы, конечно, встречались с ним раньше, но теперь он представился, как полагается, а Кроу познакомил его со мной и представился сам.

— Ага! Так вы мистер Кроу! Что ж, вы меня уберегли от прогулки до плавучего домика.

— О? — заинтересовался Кроу. — Значит, вы хотели со мной повидаться? Садитесь, мистер Селби. Выпьете с нами?

Хозяин-здоровяк поблагодарил нас, сходил к стойке и налил себе полпинты из бутылки, вернулся к нам со стаканом и сел.

— Да, — сказал он. — Вам сюда звонили сегодня утром — правда, кто-то сильно волновался, и было ужасно плохо слышно. Кто-то хотел удостовериться, что вы здесь. Сказал, что вы будете в плавучем доме под названием «Мореход». Я сказал, что имен ваших толком не знаю, но что поблизости остановились двое джентльменов в плавучем домике.

— А он сказал, кто он такой? — спросил я, озадаченный мыслью о том, кто может знать о месте нашего пребывания. Я заметил, что мой друг также в растерянности.

— Да, сэр, — ответил мне хозяин. — Я его имя записал на клочке бумаги. Сейчас… — Он сунул руку в карман жилета. — Вот. Сказал, что навестит вас сегодня вечерком — если вы все еще тут. Разговор был не очень, потому как слышно было неважно, но я понял, что он звонит из автомата где-то неподалеку. Что-то не так, сэр?

Титус взял бумажку и прочел имя звонившего. Его усталое лицо мертвенно побледнело. Трясущимися руками он передал бумажку мне. Я взял обрывок листа и расправил на столике.

Я сделал глоток бренди — и поперхнулся. До меня наконец дошел смысл того, что там было написано!

А написано там было, как и сказал Селби, только имя:

Эмери Уэнди-Смит!

7. Творение темных сил (Из записных книжек де Мариньи)

До позднего вечера — до половины одиннадцатого (сначала на палубе, потом в каюте) мы с Кроу пугливым шепотом переговаривались о фантастических перспективах, открывающихся из-за получения таинственной записки.

Для нас ничего не меняло даже то, что весь день с прекрасного июньского неба жарко светило солнце, и то, что вверх и вниз по реке с веселым урчанием проносились десятки небольших моторных лодочек, а по зеленым берегам гуляли влюбленные и махали нам, стоявшим на якоре, руками. Тепло солнца не согревало нас. Кровь стыла у нас в жилах от осознания того, какой кошмар обитает глубоко под землей, под прекрасной зеленью Англии. И хотя влюбленные громко смеялись, хотя заливались трелями птицы, мы говорили шепотом.

Потому что Кроу был на все сто уверен в том, что на самом деле сэр Эмери мертв, а происходящее — всего-навсего очередной ход со стороны хтонийцев. Если бы в игре наметился кто-то третий — то есть некто, кому, так же как Кроу и мне, было известно о жутких деяниях копателей… Если так, тогда вину за последние события можно было бы свалить на этого человека, но — на кого? В любом случае телефонный звонок стал для нас неприятной и мрачной шуткой.

И конечно, Кроу был совершенно прав в своих рассуждениях. Должен был быть прав. Неизвестный звонивший никак не мог быть сэром Эмери Уэнди- Смитом. Стоило мне только разумно порассуждать о случившемся — и я сразу понял, что это невозможно. Ведь сэр Эмери уже в тысяча девятьсот тридцать седьмом году был немолод. А теперь? Теперь ему было бы около ста лет! Мало кому удается прожить так долго, но еще меньше кому удается жить и где-то скрываться треть столетия — по неведомой причине!

Нет, я, так же как и Титус Кроу, был уверен в том, что это был очередной трюк со стороны хтонийцев. Как они умудрились это сделать — другой вопрос. Кроу гадал (правда, совсем недолго), не выдумка ли это его соседа, доктора богословия, обитавшего всего в сотне ярдов от Блоун-Хауса. Мысль