– У глаголов «избегать» и «убегать» один и тот же корень.
Антон развернулся, вышел из квартиры, как был, в итальянском пиджаке и наспех натянутых кедах. Долго и бесцельно ходил по улицам, пока не продышался теплым майским воздухом, и поехал к деду.
Но тот без всяких дипломатических визитов поддержал все решения матери. «Будет тебе семьдесят, тогда копай грядки. В твоем возрасте только меня дома и видели. Твоя бабушка (дед с нежностью посмотрел на шкаф, где таились креповые платья) всю жизнь мечтала увидеть Италию. Правильно говорит мама – отшельник, бука и сыч».
Отец не говорил ничего, у него на носу была конференция, он вылетал в Тель-Авив поздним рейсом. Когда бы Антон ни возвращался, он неизменно заставал дома чемоданы. Они лежали, словно капканы, разинув пасти, выплевывая на пол груду тряпок, флаконов, книг и безделушек.
– Ты был в Италии? – спросил Антон, не открывая глаз.
Они сидели на скамейке в полупустом школьном дворе, Макс листал какой-то талмуд, Антон просто наслаждался майским днем. Закатал рукава рубашки и чувствовал, как приятно солнце пригревает лицо.
– Я программист, не дизайнер. Что, решил костюмчик к вечеринке заказать?
– А ты в курсе дел?
– Чего? Party?[19] Само собой.
– Еще скажи, идешь?
– Why not?[20]
Антон открыл глаза, перед ним поплыли бурые круги, и двор выглядел словно через фильтр очередного приложения.
– Папик у Горчикова знаешь кто? Денег – тебе во сне не приснится. Чего не съездить? Коттедж у озера, скромные посиделки с бутылочкой «Кристалл». A little party never killed nobody[21].
Лицо Макса выплыло из солнечных кругов. Антона удивила эта внезапная тяга к красивой жизни. За полгода он так ничего и не узнал ни о Максе, ни о его семье.
– А твои родители чем занимаются?
– А у Толи и у Веры обе мамы инженеры, – туманно ответил Макс.
Хотя ни коттедж с джакузи, ни бутылки шампанского во льдах не будоражили воображение Антона, мысль о том, что на вечеринке будет Макс, немного приободрила.
Официальная часть церемонии была короткой. Внимание сосредоточилось на выпускных классах, и Антон, томясь в торжественной линейке, развлекался тем, что глазел на декольте, голые спины и обтянутые чулками ноги, представленные во всем многообразии. Некоторые девушки поглядывали на него с оценивающим интересом. Что ни говори, вкус у матери был прекрасным, и Антон жалел, что Руська не увидит его таким.
Макс, видимо, решил проигнорировать официоз, на линейке его не было.
Когда все закончилось, Антон спустился к крыльцу, щедро украшенному яркими растяжками, цветами и прочей базарной бутафорией, снял галстук, высматривая Макса. Некоторое время бестолково простояв в толпе ярмарки тщеславия среди учеников и родителей, он стал проталкиваться к выходу, обдумывая план Б: окончательно забить на этот нелепый раут, переночевать у Тимы и явиться домой завтра под вечер. Врать Антон не любил, но мать слишком занята собой, чтобы проверять. Он уже искал номер Тимура, но кто-то окликнул его.
– Лугин, поехали с нами!
Если бы не фамилия, Антон решил бы, что ослышался. У дверей темно-синего лексуса, ожидающего за воротами, стоял Муля. В светлом костюме, очень похожем на костюм Антона, он явно чувствовал себя неуютно и выглядел словно питбуль, втиснутый в комбинезончик шпица.
За водителем кто-то был, но отсюда не разглядишь. Антон неуверенно подошел.
– Давай садись, – поторопил Муля и нырнул на переднее сиденье.
Антон распахнул дверцу, нагнулся, но вместо Макса, которого все-таки ожидал увидеть, столкнулся взглядом с той овцеватой блондинкой. Дохнуло холодом кондиционера и духов, неожиданно нежных, не идущих ни к прическе девушки, затейливо украшенной живыми лилиями, ни к ее простоватому лицу с глазами навыкате. Она быстро кивнула и тут же уткнулась в телефон.
Муля обернулся, на его губах скользнуло нечто, заменяющее улыбку, машина плавно тронулась с места и влилась в колонну автомобилей.
На светофоре сидящий за рулем мужчина неожиданно спросил:
– Ты новенький? Антон Лугин?
Антон кивнул, не понимая, к чему тот клонит.
– Мать у тебя красавица. Я в этом специалист. Если что – за мной скидка.
– Папа, хватит, – резко оборвал Муля.
– Молчу, музыку включу! – он хохотнул, нажал кнопку, салон заполнила какая-то популярная дребедень.
Антон молчал. Неповоротливый, высокий и бесцветный Муля ничем не походил на своего отца. Тот был известным пластическим хирургом. Сидя
