семь часов, Мерлин уже мог принести последнюю жертву и заполучить дневник. Я мог просто опоздать.
Арчибальд лежал там же, где я его видел в последний раз, погребенный под телами магов и Девира. Раскидав неадекватных магов в стороны, я наклонился над каторианцем, стараясь выдернуть зелье из лапы. Он сжимал его так крепко, что пришлось трансформировать артефакт, поддеть пальцы, или что там вместо них у котов, и освободить бутылочку с зельем. Все это я проделал в полной тишине. Никто не спешил объявлять меня победителем и забирать побежденных. Защитный купол все так же отделял такого страшного меня от, надо думать, удовлетворенных зрелищем зрителей. Я хмыкнул, представив физиономии этих мразей. Челюсть наставника тоже пришлось разжимать когтем артефакта, но я справился быстро, влив в него не только желтую жидкость, но и пару лечебных зелий. Сначала каторианца заморозили, потом разморозили, затем избили молниями, огненными шарами и, наконец, оставили валяться на семь часов. Было бы наивно ожидать после таких экзекуций нормальных рефлексов. Арчибальду без них никак, как и мне без него. Кем бы он ни был.
– Поаккуратнее не мог, бестолочь? – проворчал Арчибальд, поднимаясь на ноги как шарнирная кукла. Несмотря на открывшуюся ему картину, недовольство он выказывал за царапину, случайно нанесенную при добывании проклятой склянки. Вдоволь насмотревшись на рану, он лизнул ее и заживил, слегка подув на ладонь. Не дождавшись ответа, Арчибальд тут же добавил меня в группу, закрывая, таким образом, Нарлинские игры. Двое победителей, пятьдесят проигравших. Хороший размен на свободу.
– Почему так долг…
Наставник только начал распекать меня, как снова застыл каменным изваянием, и лишь вздыбившаяся шерсть говорила о том, что он в сознании, но недоступен. Такую картину мне уже приходилось видеть совсем недавно, и я, не оборачиваясь в поисках источника нападения на каторианца, попросил:
– Советник, отпустите его! – не дождавшись никакого ответа, я взглянул на зачастившего к нам гостя.
Советник Императора висел в воздухе неподалеку, полностью поглощенный оценкой состояния игроков. Подняв одного из бедолаг к себе так, чтобы было удобно смотреть в глаза, Советник тяжело вздохнул и небрежно тряхнул кистью в его сторону. Игрок растворился в воздухе, словно кусок сахара в горячей воде. Едва он исчез, я получил сообщение:
Вы уничтожили игрока последней смертью. Получен жетон «Убийца»
Советник принялся за следующего игрока, игнорируя мои присутствие и просьбу. Я разозлился. Какого черта? Правила Игры должны быть едины для всех, даже для второго по силе существа.
– За вмешательство в игровой процесс, за необоснованную блокировку существа, именуемого Арчибальдом, и лишение его возможности развиваться я признаю Советника Императора виновным и прошу Императора самостоятельно назначить вину, соразмерную поступку. Правом, данным мне специализацией, при подтверждении вердикта Императором, я снимаю все ограничения с вышеупомянутого существа и прошу Императора впредь оградить это существо от несправедливого притеснения любого характера со стороны Советников. Мое решение окончательно и горите вы все синим пламенем!
Советник отвлекся от своего занятия и взглянул на меня. На его лице не дрогнул ни единый мускул, залитые золотом глаза смотрели мертвым остановившимся взглядом, и лишь склоненная к правому плечу голова выдавала какие-то чувства. Вероятно, любопытство. Прошла секунда, другая, третья. Император не спешил помогать мне поставить этого гада на место, даже Игра отказалась инициировать дело против самой себя. Игра непогрешима, а тут я, со своим свиным рылом, да в калашный ряд…
– У тебя нет права вершить надо мной правосудие, темный паладин, – верхняя губа приподнялась, обнажив зубы и придав Советнику брезгливый вид.
– Это противоречит правилам Игры, – настаивал я на своей правоте. – Сейчас я не паладин, а судья. Мое дело служить справедливости. Вы, Советник, нарушаете правила, установленные Игрой и Императором. Если их не уважаете вы, как их могут уважать те, кто подчиняется вам? Вполне допускаю, что каторианец совершил проступок против вас лично, но, если таковое случилось, я уверен, правила на тот момент это дозволяли. Затем правила изменили, но, как известно, закон обратной силы не имеет. Тем более что вендетта против каторианца уже свершилась и не раз. На каком основании вы блокируете игрока при каждом своем появлении? Обоснуйте мне, как судье, данный факт, и я признаю свою глупость. Покажите мне такой пункт в правилах нашей эпохи, и я первым буду кричать о том, что Арчибальд достоин высшей кары. Или вы сами есть закон?
Повисла пауза, словно Советник обдумывал, достоин ли я ответа. Мы так и играли в гляделки, не желая уступить оппоненту.
– Император готов оказать тебе честь и забрать все выданные сегодня жетоны «Убийцы», – сменил тему Советник.
Так вот почему Император не спешил разрешить наш спор – они с Советником обсуждали уничтожение свихнувшихся игроков! Если Император готов оказать мне честь, то нельзя продешевить. Как же мне нужен сейчас каторианец! Я понятия не имел, для чего нужны жетоны и как дорого за них можно запросить.
– Я польщен оказанной честью, но не могу сейчас обсуждать детали сделки, я жду ответа от моего Императора, – как мог я завуалировал посыл, что без наставника торг не состоится. Посмотрим, насколько нужны им жетоны.
– Ждать, возможно, придется долго, темный паладин, – теперь пошла проверка на блеф.
– Нет так нет. В конце концов, жетоны инвентарь не оттянут, – нахально ответил я.
