дно.
Посмотрев чуть ниже, он заметил еще одно место. На этот раз он увидел верх. Это был район – дома типа ранчо, лужайки, бассейны, пригородные улицы, заканчивающиеся на выщербленном обрыве, который как будто выкопали гигантским экскаватором или кто-то вырвал там огромный сорняк.
В холодильнике стояла упаковка с шестью бутылками прохладного пива. Он вытащил одну, откупорил крышку и выпил половину.
Что он наделал? Люди умрут. Миллиарды людей умрут из-за него. Он допил остатки и открыл вторую бутылку. Сделав пару глотков, он спросил себя, были ли окна в квартире небьющимися и сможет ли он разбить одно из них стулом и прыгнуть вслед за ним.
Учитывая законы физики, как их понимал Питер, это было невозможно. Участки земной коры не могли парить в небе, и люди на этих участках не могли быть живыми. Единственное квазирациональное объяснение заключалось в том, что сингулярность полностью преобразовала их мир, учитывая его новые свойства. Теоретически сингулярности могут создавать вселенные, поэтому это было возможно.
Питер вернулся к окну и выглянул наружу. Уже почти наступил вечер, небо становилось серым.
Гравитация продолжала действовать на небольших объектах, поэтому она должна была присутствовать на больших островах, висящих в воздухе. Если руководствоваться этим предположением, в воздухе острова держала другая сила. Сила, пришедшая из космоса?
Этот участок Манхэттена напоминал ему сингулярность, зависшую между двумя силами. Другая возможность – это просто отталкивание. Сжимая руки в мольбе, Питер представил себе миллион крошечных островов, запертых вместе, потому что каждый отталкивал соседние. На субатомном уровне это было обычным делом, учитывая принцип запрета Паули: любые два электрона с одинаковыми свойствами отталкивались друг от друга. Если бы сейчас эти квантовые свойства применялись к макроскопическим объектам или если эти участки земли имели бы некоторый тип заряда, который заставлял бы их отталкивать друг друга, мир за окном Питера был бы возможен.
Он допил пиво и бросил бутылку на безупречно чистый ковер цвета слоновой кости. Напуганный до смерти, спрашивающий себя, все ли у его друзей в порядке, он подошел к холодильнику и достал еще пиво.
Что будет завтра с миллионами душ, живущих на этом острове без энергии и с ограниченными ресурсами?
Фоллер притворялся, что полностью поглощен едой, правда, в какой-то степени так и было, потому что она была чертовски вкусной – спагетти с томатным соусом. Наслаждаясь блюдом, он прислушивался к беседе за соседним столом.
– Ничего не изменится, – говорил Питер Одиннадцатый. – В их глазах мы так и останемся мерзкими.
– Первый? Первый?
Фоллер вдруг вспомнил, что это его имя. Кто-то повторил его как минимум полдесятка раз. Поодаль, словно боясь приблизиться, стоял Питер Двадцать Шестой.
– Извини. Трудно привыкнуть к новому имени. Я все время ожидаю, что люди назовут меня Один-Тридцать-Один.
Питер Двадцать Шестой слегка натянуто улыбнулся и кивнул.
– Тебя хотят видеть в Министерстве обороны.
– Да. Хорошо.
Что за Министерство обороны? Если он решил прикрываться ударом головы, сейчас самое время спросить. Но это может вызвать подозрение, особенно если его странных вопросов и поступков станет больше.
– Семнадцатый?
Питер Семнадцатый, орудующий вилкой, поднял глаза.
– Прогуляешься со мной в Министерство обороны?
– Конечно, – ответил Питер Семнадцатый, нетерпеливо вскакивая со своего места.
Фоллер вышел за ним на улицу.
– Я попросил тебя составить мне компанию, потому что хотел поговорить с тобой о стратегии.
Питер Семнадцатый взглянул на него.
– Ты знаешь, что я поддержу тебя, что бы ты ни решил.
– Я в этом не сомневаюсь. Но я знаю, что у тебя есть свои мысли, и я хотел бы их услышать. Думаю, возможно, нам нужен более смелый план.
Питер Семнадцатый изложил свои мысли о стойком сопротивлении их низкому статусу в мире Уго. Он утверждал, что Уго держал их там, где они были вне ненависти к Сэндовалу и всегда будут. Что они умнее и способнее, чем кто-либо на этом острове, и не должны позволять относиться к себе как к отбросам.
Он продолжал говорить, пока они шли по кирпичной дорожке, излагая мысли быстро и страстно, вероятно, понимая, что это его единственный шанс выбиться в люди.
Если бы он знал, с кем разговаривал.
Когда появилась группа нарядно одетых людей, направлявшихся к ним, Питер Семнадцатый вывел Фоллера на улицу, давая им больше пространства. Фоллер подождал, пока они выйдут из зоны слышимости, а затем спросил Питера Семнадцатого, что он думает о возможности вывести Уго из игры.
