– Если ты хочешь привлечь меня к ответственности, я пойму.
– Ответственности? – Уго недоверчиво покачал головой. – Да я убью тебя, ублюдок.
Вернувшись к Изабелле, он опустился на колени и коснулся пальцами ее щеки.
Последние дни приносили ей мало приятных моментов. Предсмертное состояние было бы пыткой. Уго это понимал.
Он поднял Изабеллу на руки.
– Что ты делаешь? – спросил Питер, садясь. – Ты не должен ее трогать.
– Заткнись. Мою жену не будут вспоминать как жертву какого-то больного эксперимента. Она мирно умерла в своей постели.
Уго переместил тело Изабеллы, пытаясь перехватить ее поудобнее, и внимательно посмотрел на ее лицо.
– Ты уверен, что это моя жена, а не сделанный тобой выкидыш?
– Да.
Уго направился к двери.
– Что мне делать с ее клоном? – окликнул его Питер.
– Мне плевать.
Уго толкнул дверь плечом и направился к стоянке.
Ухватившись за край лабораторного стола, Питер встал на ноги. На пол брызнуло несколько капель крови – он зажал нос, чтобы ее остановить.
Бледная и безмолвная копия Изабеллы лежала под люминесцентными лампами. Если Уго хотел, чтобы люди поверили, что его жена Изабелла умерла от болезни, этот клон должен исчезнуть. Питер зажмурился, пытаясь придумать, что делать.
Ни одной мысли. Изабеллы больше нет – он убил ее. Это все, о чем он мог думать. Ему нужна была помощь.
– Почему захватчики не используют эти туннели, чтобы переходить в другие районы? – спросил Фоллер.
– Они закрыты на границах, – ответила Буря.
В этом мире все сложилось совсем по-другому. Стены и районы, войны и диктаторы. В мире Фоллера все было намного проще. Люди тоже казались проще.
Крысиный писк становился громче, а тошнотворный запах – еще противнее, но когда они прошли мимо того, что, вероятно, было боковым туннелем, все пришло в норму.
– Не пойми меня неправильно, но мне интересно, как ты сошлась с таким человеком, как Мунларк.
– Он не всегда был таким… – Буря осеклась. – Нет, это неправда. Раньше он не так перегибал палку, вот что я должна сказать. Он отличился в первые дни, когда каждый вел себя как животное. Он помог мне, не попросив ничего взамен. Он проявил уважение, когда не должен был.
Возможно, из-за ощущения уединения, созданного тьмой, или усталости Фоллер почувствовал, что теперь знал Бурю лучше, чем несколько минут назад. Доверял ли он ей настолько, чтобы показать фотографию? Она лежала в его заднем кармане.
Мрак из черного цвета превратился в темно-серый, и Буря замедлилась.
– Думаю, наша остановка здесь.
Они поднялись на платформу и вдоль стены прокрались к озарявшейся тусклым светом лестнице.
Улочка, на которую они вышли, дышала спокойствием, но звуки боя были еще близки. Они находились в полуквартале от заросшего сорняками поля, граничащего с одним концом резиденции Мунларка. Буря и Фоллер решили, что самый безопасный путь пролегает прямо через него. Фоллер шел впереди, пробираясь через высокие сорняки и кусты, пока они не вышли на дорогу недалеко от ворот.
За забором резиденции патрулировало несколько десятков мужчин. Первый заметивший Бурю и Фоллера втащил их внутрь.
– Мунларк вернулся? – спросила Буря у встретившего их Молота.
– Нет.
По его тону и выражению лица стало ясно, что он больше не ожидает увидеть Мунларка. Он взял Бурю за локоть.
– Послушай меня. Здесь не только Верхний квартал. С другой стороны наступают Речная долина и Граничный район. В стене между нами и Граничным есть брешь. Падение Врат – это только вопрос времени.
Реакция Бури подтвердила подозрение Фоллера: новость была смертным приговором. Бурю убьют сразу, а Фоллера повесят, как только станет ясно, что он не умеет управлять машинами. Нет места, где они были бы в безопасности.
По крайней мере, в этом мире такого места не было.
Фоллер взял Бурю за руку.
– Идем.
Она отдернула руку.
– О чем ты, куда «идем»? Ты разве не понимаешь? Бежать некуда.
