Буря слабо улыбнулась.
– Да. Он не был моим идеалом мужчины, но стал частью моей жизни почти с самого начала. Странно думать о том, что я больше никогда его не увижу.
Скорее всего, никто никогда его не увидит, – но Фоллер оставил эту мысль при себе.
Они падали бок о бок, но говорили мало. Фоллер был счастлив просто падать рядом с Бурей, чувствуя, как ветер выдувает из его головы образы мертвой Эмили, лежащей на коленях Бури, и всех трупов, похожих на него самого.
Фоллер не понял, что заснул, но его вдруг разбудил голос Бури.
Он приблизился к ней.
– Я тебя не услышал.
– Я все время думаю о фотографии и об Эмили с Сюзанной.
– Забудь о фотографии.
– Не могу.
– Женщина на снимке – ты. Я знаю это.
– Но ты
И они никогда не узнают. Эти сомнения всегда будут их мучить.
– Мне все равно, что мы значили друг для друга в прошлом. Меня волнует настоящее.
Он подлетел ближе и поцеловал ее, но поцелуй получился смазанным из-за ветра, он лишь скользнул по ее губе и ноздре.
Лицо Бури не выражало никаких эмоций.
– Помнишь, ты говорил, что импульсивность всегда создает для тебя проблемы? – спросила Буря.
Она вдруг взяла его за нос двумя пальцами и скрутила так, что он вскрикнул от боли. После отпустила его руку и отлетела подальше.
Гудок фургона, подъезжающего по дороге к дому, вернул Питера из воображаемой беседы с Мелиссой в реальный мир. Он поднялся со скамейки на тринадцатой лунке и подошел к входной двери.
Мелисса как раз вышла из машины. На ней были солнцезащитные очки, волосы зачесаны назад. Увидев его, она отвернулась.
– Ты обещал не подходить ко мне, пока я не закончу.
– Я знаю. Прости. Я понял, что это может быть последний раз, когда я тебя вижу. – Его глаза были красные из-за слез.
– Я даже не знаю, как тебя называть, – сказала Мелисса.
Питер посмотрел в небо.
– Я Питер. Это я, всего лишь я.
К ним подошел один из рабочих.
– Мисс Деверо, не могли бы вы пройти со мной в дом и показать, что к чему?
– Конечно.
Питер смотрел, как она уходит. На ней были черные брюки и черный шелковый шарф, как будто она в трауре.
В голове пронеслась ужасная мысль: а что, если она устраивает его похороны? Конечно, она бы этого не сделала. Он просто очутился в водовороте страшных мыслей.
Питер вернулся на скамейку и стал смотреть на мелькающие силуэты Мелиссы и рабочих, выносящих мебель из их дома. Он попытался понаблюдать за скоплением сиреневых кучевых и слоисто-кучевых облаков, но они его не успокаивали. Каждая коробка, каждый предмет мебели, которую выносили рабочие, вызывали внутреннюю боль, но он не мог отвернуться и не смотреть.
Дверь открылась, выпуская Мелиссу. Пока она шла к нему, он почувствовал новый прилив безрассудной надежды на то, что она идет, чтобы простить его.
Ее взгляд говорил, что никакой надежды нет.
– Ты действительно думаешь, что мы не женаты, или планируешь подать на развод? Когда мы регистрировали брак, я еще был законным Питером Сэндовалом.
Мелисса подняла голову к небу и обеими руками зачесала волосы назад.
– Сейчас я даже не хочу об этом думать. Я хочу поехать домой в Нью-Йорк и провести время с друзьями, но теперь не могу этого сделать.
Абсолютно точно. Районы Нью-Йорка находились под контролем противника. Часть города превратилась в руины.
– Куда поедешь?
– Я поживу у Кэтлин в Вашингтоне. – По тому, как она стояла, скрестив руки и переминаясь с ноги на ногу, Питер понял, что здесь она надолго не останется. Если он хочет выступить с маленькой речью, которую репетировал бессонными ночами, сейчас самое время. Не факт, что от нее будет толк.
– Что бы ты ни думала обо мне и о том, что я сделал, я хочу, чтобы ты знала: я делал это из хороших побуждений. И только хотел помочь Изабелле. В
