Вот и поговорили. Поклонился я и пошёл к себе, живот уже подвело.
Вечером заглянул мой дружок, опять потащил мёд пить. Посидели с ним, выпили по кружке – больше не стал, памятуя об утренней аудиенции. Видимо, до Изяслава довели информацию о длительной командировке по охране и обороне моего поселения, вот он и принялся меня пытать о том, как и где они там будут жить, где кормиться и чем. Обмолвился, что поедут впятером, все мне знакомы по Опочке. Мстиша поедет, он уже совсем поправился.
Пришлось сразу же разочаровать Изяслава отсутствием запасов еды на такую прорву народа, ибо нечего – мне ещё детишек Любавиных кормить. Мужики здоровые, все наши запасы съедят за месяц, а нам потом зиму сидеть впроголодь. Потому как неизвестно – заплатит нам что-то князь за работу, или нет. Может, только спасибом отделается. Десятник почесал затылок (и тут извечный русский жест присутствует), да и решил, что придётся у князя на содержание просить. А кому сейчас легко? Пусть просит, мне только легче будет.
Поговорили о том, как лучше наладить оборону в случае чего, заставил нарисовать схему на бересте. Выспросил про все строения – что для чего, и что где хранится. Понимая, что все вопросы задаёт по делу, я рассказывал, не скрывая ничего. Всё равно всё посмотрим на месте, да и определимся точнее.
Просидели допоздна, потом вышел проводить десятника на двор, покормил своего лучшего друга, который с ленцой ухватил кус мяса и не спеша сжевал его, будто делая мне этим великое одолжение.
Зашёл на кухню и попросил не кормить собаку без меня, на что получил ответ, что собака сама кормится.
– Это как так? – Опешил даже.
– А так! Забиваем дичь или кабанчика, а собака ваша, боярин, рядом стоит, и, пока не кинешь ей шмат мяса, никого не подпускает к туше, и уносить разделанное не даёт… Так что ещё и за это придётся приплатить.
– Договорились. Ай да Гром, почуял свободу.
Да лишь бы не погрыз кого-нибудь, а то виру потом замучаешься платить.
Домой надо скорее уезжать. Подальше от греха, дома-то его уже никто не боится.
Утром опять пришёл Изяслав и потащил в детинец, мол, князь заждался уже.
После обязательных приветствий, наконец, приступили к делу.
– Обдумал я твои придумки. Печь будешь делать сам, с собой бери кого хочешь, а для защиты твоего поселения отправляю с тобой Изяслава с пятёркой дружинников. Жильём обеспечишь. На содержание деньги получат, а где кормиться будут – решите сами. Мастера тебе будут, глину и песок уже готовят, можешь посмотреть. Приедете – поселю в воинской избе, там же и есть будете. Про арбалет твой ничего сейчас говорить не буду, Изяслав присмотрится – доложит. Ступай. Быстрее уедешь – быстрее приедешь. Не тяни!
Вот и поговорили, в одно, так сказать, лицо.
– Княже, пошли кого-нибудь меня сопроводить, хочу глину с песком глянуть – подойдёт или нет.
– Изяслав, проводи.
Откланявшись, сходил, посмотрел – что таскают мужички. Наказал глину замочить в корытах побольше, а песок – сушить. Попрощался с Изяславом, пусть догоняют, и пошёл собираться.
А в харчевне уже все в курсе моего отъезда. Хозяин крутится рядом, денег ждёт, прислуга от радости, что Гром уезжает, даже коня взнуздала и оседлала, да в дорогу запас провизии собрала. Быстро переоделся в походно-броневую одёжку, рассчитался с хозяином, переложил по сумкам провиант и был таков.
Дорога уже знакома и обратный путь показался значительно короче. Успел как раз к перевозу, и даже береговая въездная таможня не смогла испортить моего хорошего настроения.
Хотя мытарь попался въедливый, всё порывался в сумки мои заглянуть. Пришлось шугануть – нечего к знатному боярину, от самого князя едущего, в сумки лезть. Мало ли чего подумать могут.
И вот, наконец, я дома. До самого конца волновался – всё ли цело, живы ли мои друзья и соратники. Успокоился только тогда, когда из-за поворота вынырнула исходящая дымом труба печи в нашем доме, радостно и звонко залаял Гром и помчался вперёд, а на крыльцо вышел Головня и, приставив руку козырьком ко лбу, обернулся и что-то крикнул во внутрь.
Подскакал к крыльцу, спрыгнул, повод перехватил кузнец, а из дома посыпались мои друзья.
Шикнув на всех, Головня степенно передал повод Еле?ню и, тяжело ступая, подошёл ко мне.
– Здравствуй, боярин Владимир Владиславович! Как съездил, всё ли в порядке? Может, в баньку желаешь, пока стол соберут? – Кланяется.
Шагнул вперёд, обхватил его за плечи:
– Как я по вам всем соскучился. Как вы тут без меня, всё ли хорошо?
– Работаем, дело продолжаем, запасы кирпича увеличиваем. Кузня работает. Всё хорошо!
Повернулся ко всем, радостно улыбнулся и поздоровался. А гостинцев-то я не привёз, олень толстокожий, прошила меня запоздалая мысль.
Так большой толпой и протиснулись в двери. Вокруг меня кипел водоворот, а я просто стоял и улыбался. Потом была баенка, ломившийся от
