Метро 2035. За ледяными облаками

– Зачем тебе девочка?

Бык снова хохотнул. Совсем безумно и чуть быстрее, чем раньше. И пар стал гуще. Сволочь…

– А не скажу!

Бык взорвался с места. Мощным мгновенным рывком, хрупнув ребрами бедняги, попавшегося под ножищи.

СКС бахнул пару раз подряд, третий, четвертый… Шанс был только такой.

Пули впивались в мохнатую броню. Чуть снова не оглохший Азамат всей кожей чуял, невозможно и явственно, как они мясисто чпокали дальше, входя в плоть, и… И все.

Он успел сделать дикий прыжок назад, таща разом нож и топор, отбросив в морду чудовищу СКС. Успел сделать шаг, запнулся, упал, яростно и дико крикнув в гневе на самого себя, глупого и такого беспомощного.

Бык снес кусок стены, содрав мох и плющ. Пыль взметнулась во все стороны, медленно оседая. Так медленно, что Азамат понял простую вещь: не врали, когда говорили про смерть. Что перед ней видишь всю жизнь. Вот только ему выпала хренова пыль с грязищей.

Маска почти слетела, капюшоном упав за спину Быка. Растопыренные руки-лапы, пар и рык. Бледная кожа растянулась вслед мускулам нечеловечески меняющегося лица, оттягивающим челюсть все ниже и ниже. Рев… рев…

Позади клацнуло. И чуть зашелестело. Очень знакомо металлически зашелестело лентой с семь шестьдесят два.

Загрохотало тут же. До боли в стонущих уже ушах – знакомой очередью ПК. Старого доброго ПК.

И с ним справиться Бык не смог. Даже попытавшись прикрыться мускулистыми ручищами. Пулям из пулемета насрать, что крошить. Дерево, тонкую сталь, плоть здоровенного мутанта.

А Пуля все же оглох. На одно ухо. И ни шиша не понял из слов Уколовой.

– А? Откуда?

И ткнул пальцем в отброшенный ПК.

– Еще ленты есть?

Уколова села рядом, вытерла ему лицо рукавом. Кровь? Точно, весь в крови Быка. Тоже мне, братишка…

– Не ори, – пробилось через гул, – горло сорвешь.

– Так есть?

– Даже цинков нет. Одна коробка была. И пулемет. Последний довод короля.

Азамат вздохнул. Спасибо, конечно, но как бы им пригодилась половина коробки, а?

– Там только окорока развешаны, в той каморке, и все. Больше ничего не нашла. Мы же их есть не станем?

Повезет же кому-то с ней, подумалось Пуле. Вдуматься если, так не женщина, мечта.

«Такое разное прошлое: самая горячая женщина»

Женщины есть разные. Ледяные, холодные, теплые, горячие, обжигающие. Так же, наверное, как и мужики. Одна оказалась огненной. Забыть ее не смогу никогда.

Она весила не так и много. Пятьдесят с небольшим кило. Жесткая, местами твердая и угловатая. Совершенно не мой тип, наверное, но это спорно. Но ее пламя… ох, только в такой оно и могло рождаться. Ее раскаленный нрав, ее чертов обжигающий характер заставил прикипеть к ней. Хотя, по нормальным жизненным меркам, ненадолго. Мы были вместе всего полгода… Даже чуть меньше.

Когда ей приходилось злиться, рядом можно было дрожать всем телом. То ли от страха, зная боль от гнева, то ли от восторга. Сложно сказать, на самом-то деле. Нет, никакой спонтанности. При всем взрывном характере – только расчет, холодный и выверенный. Кто заставил ее злиться? Где? О, да… Хана тебе.

Смог ли считать ее своей хотя бы немного? Да. Пусть и ненадолго. Особа-то была, можно сказать, ветреная. Не очень любила переходить из рук в руки, но принимала зигзаги судьбы с нордическим спокойствием. Мужских рук ее тонкое тело знало много. Даже очень.

Кто-то, знавший ее раньше, рассказал про обжигающее солнце, опалявшее ее несколько лет. Жизнь – штука сложная, закинет куда угодно. Эта оказалась терпеливой, выдержала, не сдалась. Закалилась даже, думаю.

Много носил ее на руках и плечах. При вроде бы небольшом весе оказалось непросто. Но, правда, оно того стоило. Недавно, в столице, увидел ее сестру. Замер, вспоминая подаренное… обжигающий огонь, сильный голос и все ее твердые неласковые места.

Старая любовь не ржавеет. Особенно если ухаживать за такими женщинами. Ее официальное имя, внесенное в паспорт, не любил ни один из множества ее мужчин. Когда злились, все называли коротким словом из пяти простых русских букв…

Труба.

А ласково?

А ласково любой называл куда длиннее. Эспэгэшечка. Да, моя милая, такой ты и останешься в памяти. Все твои семьдесят три миллиметра калибра и взрывной характер.