А закончился вечер звонком домой и разговором с Лисёнком, в котором мы оба признались, как скучаем друг без друга. Пообещал в Питере не задерживаться и после фестиваля сразу домой, к обожаемому отпрыску и в объятия любимой жёнушки.
Глава 12
Приёмка песен на фестиваль прошла легко. Члены комиссии были настроены весьма благодушно и даже, более того, выразили своё восхищение моим русскоязычным репертуаром. Перевод англоязычной песни я приготовил заранее, текст их тоже удовлетворил.
На генеральной репетиции я познакомился с куратором нашего проекта, первым секретарём Ленинградского обкома партии Толстиковым. Василий Сергеевич излучал позитив, мне он сразу понравился. Выразил своё восхищение моими песнями для Бернеса, Кобзона, Магомаева, Лиды Клемент… О моём творчестве лондонского этапа ничего не сказал, видно, не интересовался иностранными песнями.
Состоялось моё знакомство и с британскими участниками фестиваля. Тома Джонса я узнал сразу, спутать с кем-то другим его было весьма затруднительно. Причём он первым ко мне подошёл, чтобы выразить своё восхищение моим творчеством.
– Мистер Мэлтсэфф, я знаю наизусть все ваши песни, многие из них по-настоящему гениальны!
– Спасибо, Томас, весьма польщён, у тебя тоже есть неплохие вещи.
Мне было как-то неудобно, всё-таки он на шесть лет меня старше, но от него исходила такая волна почтения, что я невольно стал подыгрывать, изображая из себя этакого мэтра современной музыки.
Помимо Джонса Британия делегировала на фестиваль оперную диву Дженит Эббот Бейкер и группу The Hollies. Оригинальный составчик, разноплановый, может, понравится не только британским, но и нашим ветеранам. Интересно, они тоже сдавали свою программу худсовету или их песни заочно обсудили и дали добро?
А тут меня поджидала ещё одна приятная новость! Ко мне подскочила улыбающаяся Лида и обрадовала, что завтра утром среди прилетающих иностранных гостей будет и мой знакомый старик Джонатан Хью Олдридж. Оставит магазинчик, наверное, на своего помощника, переживать будет… Но всё равно предпочёл почтить фестиваль, да и меня заодно, своим вниманием. Думаю, ему сообщили, что мероприятие состоится с моим участием.
И на следующий день, накануне фестиваля, я смог с ним встретиться лично. Олдридж почти не изменился, разве что за эти месяцы слегка добавилось седых волос да морщины стали чуть глубже, или мне просто так показалось.
Мы с ним посидели в одном тихом местечке в центре Ленинграда, как водится, за чашкой чая. Чай, на мой взгляд, здесь подавали недурной, но Хью чуть поморщился – на его утончённый вкус это всё же недотягивало до элитных сортов продаваемого в его магазине продукта.
– Я уж и не думал, что доведётся когда-нибудь оказаться в России, – заметил он, опустошив свою кружку. – Да и ты пропал… Наши газеты пишут, что ты не приедешь на чемпионат мира. Что случилось, Егор?
– Да-а… – досадливо поморщился я и махнул рукой, – какая-то вредная травма, ходить могу, а бегать – проблематично.
Невольно вспомнился мой недавний побег от шпаны питерскими подворотнями. М-да, если бы Олдридж меня тогда увидел со стороны, точно не поверил бы в такую отмазку.
Долго я старика не задерживал, ему ещё предстояла обзорная экскурсия на автобусе по Ленинграду вместе с другими британскими ветеранами. А мне нужно было готовиться к завтрашнему выступлению.
Тут ещё у меня возникла идея надыбать форму военного моряка. Это не говоря об озвученном ранее проекте с проецированием кадров военной хроники на стенах зданий, окружающих Дворцовую площадь. Насчёт кинохроники Лида выразила сомнение, мол, белыми ночами пусть и не как днём светло, однако картинки будут смотреться бледно. Но попробовать мы решили, для чего Клемент напрягла руководителя оргкомитета, и тот вечером 1 июля организовал в районе полуночи показ чёрно-белых слайдов с помощью нескольких проекторов. К тому времени я лично отобрал кадры кино хроники, которые были оперативно пересняты на плёнку и отпечатаны в позитиве, а каждый кадр уже к вечеру оказался вставлен в специальную рамочку. Получалось около 60 диапозитивов.
К каждому из проекторов был приставлен человек, всего их получалось семеро, каждому был отведён определённый сектор. Все они стояли со своими аппаратами на специальной площадке, кругом, спиной друг к другу. Я тщательно проинструктировал «проецировщиков», когда и какие кадры запускать. Сцена на этот момент была уже собрана, и в сумерках, называемых в Питере белой ночью, принялись монтировать круговую площадку для моих помощников.
В гостиницу я вернулся за полночь, а на следующий день в 10 утра меня разбудил телефонный звонок. Оказывается, Лидочка, солнышко безотказное, договорилась с администратором БДТ, и меня в час дня ждали в костюмерной театра.
– Даже не знаю, как тебя благодарить. Ты столько для меня сделала!
– Брось, это ради общего дела.
