желал слушаться. Минута моего промедления — и следующим выстрелом она меня достала. Тупой удар в плечо чуть не сбросил меня со скалы. Я почувствовал, как онемела и стала чужой левая рука. Пока приходил в себя, вторая пуля прошла чуть-чуть выше над головой. Я сжал зубы, в глазах плыли розовые круги, но злость перехлестнула всего меня через край — убью стерву! Упер винтовку в камни — левая рука не работала, но я не отрывался от прицела. Дождавшись, когда из-за камней покажется светловолосая голова, я нажал на спуск. Потом еще раз…
Потом сполз под защиту скалы. Стрелять больше не мог — в глазах помутнело. Видимо, потерял много крови. Слышал взрывы гранат… Прилетел вертолет… Кто-то сделал мне перевязку. Потом тишина — бой закончился.
Ни один из боевиков не сдался живым. Но меня интересовал только их снайпер. В бинтах, опираясь рукой на винтовку, как на палку, я подошел к телам убитых. Их было двадцать, уложенных в один ряд.
Стоял и не мог пошевелиться. Солнце светило в спину, отбрасывая мою тень на камни, а на них лежала красивая светловолосая женщина… Понимаешь? Пуля почти не испортила ее лица, лишь пробила лоб чуть выше левой брови и прошла насквозь… Понимаешь, очень красивая! Если бы я такую увидел на улице, то пошел бы за ней хоть на край света! Делал бы все, что прикажет! А тут… И уже ничего нельзя изменить… Понимаешь?
Тяжело вздохнув, Алексей продолжил:
— Стоял и смотрел… Меня никто не тревожил. Да я и не узнавал никого. Не хотел узнавать…
Потом был госпиталь. Дослуживал я уже на базе в Подмосковье — учил новобранцев стрелять.
Друг замолчал. Повисла тяжелая пауза, нарушать которую ни он, ни я не спешили.
— Леша, как ты думаешь жить-то дальше? — Голос моей супруги выдал участие.
— Уеду куда-нибудь, где никогда не был.
— Но жизнь на этом не кончается! — вступил в разговор я. — Леха, у тебя все еще будет хорошо.
А он будто не расслышал.
— Эта снайперша почти каждую ночь приходит ко мне… во сне… Стоит и молчит. Светловолосая. Вся в белом. А я не знаю, что ей сказать… Понимаешь? Был приказ… Война…
— Леха, все будет хорошо! — пытался достучаться я до него. — Ты же боец! Мы с тобой и не в таких переделках бывали!
— Моя жизнь осталась там, в горах… Может быть, когда-нибудь я вернусь туда… к ней… — Друг был сейчас не здесь, не с нами.
Алексей ушел, когда стояла глубокая ночь. А мы с женой еще долго сидели на кухне в полном молчании. Потом жена ушла спать, сказав напоследок:
— Как хорошо, что ты у меня отвоевался!
А я прикрыл дверь и стал мыть посуду. Потом взял гитару. К утру у меня вышли такие строчки:
Помню ночь на камнях с яркой россыпью звезд,
Слабый контур вершин вдалеке.
Первым двигался я, а товарищ мой нес
Запасных пять обойм в вещмешке.
Путь по горной тропе, он не прост даже днем
Без гранат, без НЗ, налегке,
А на мне СВД с вороненым стволом
И с тяжелым прицелом в чехле.
Когда в небе бледнела лепешка луны,
Залегли меж холодных камней.
На вершине горы, как в гнезде Сатаны,
Как мишень для ветров и дождей.
Когда начался бой, я прицел расчехлил,
Экономно патроны считал.
С восьми выстрелов я восьмерых положил,
