Куда же отправился наш босс? На какую встречу-стрелку? Зачем взял с собой всю кассу? Почему не поделился планами даже со своим заместителем? Жадность им двигала или авантюризм? А может быть, это заместитель его… того… Никто так ничего не понял и не узнал. Ну а я, обожженный неожиданным развитием событий, решил на всякий случай держаться от бизнеса подальше. Родители тоже как-то приуныли, став осторожнее и внимательнее. Моя эйфория, вызванная новыми возможностями, свернулась, не успев толком меня одурманить. Той же осенью я ушел из коммерции, но пятитомник Кастанеды 1992 года от издательства «София» храню, как артефакт. Он напоминает мне о том шальном, безумном и веселом времени, когда я за один день мог слупить месячный заработок инженера или учителя.
Что же касается директора фирмы, то его замумифицированные останки нашли году в 94-м. Их обнаружили в каком-то подмосковном котловане. В бетонной глыбе. Денег фирмы при начальнике не оказалось…
Александр Филичкин
Кооперативы
Сейчас среди молодежи мало кто скажет, что значит это мудреное понятие. А происходит оно от латинского cooperatio, то есть сотрудничество. Говоря русским языком — артель, состоящая из людей, решивших заняться каким-либо делом или промыслом. В начале девяностых годов это слово было у всех на слуху и советскому народу внушили, что с помощью мелких предприятий можно построить великое государство.
Многие клюнули на удочку пропаганды и ударились во все тяжкие. У тех, кто имел связи с начальниками крупных заводов, дело быстро пошло в гору. Они покупали материалы по крайне низкой государственной цене, а продавали по рыночной. Наваривали приличные бабки и жили в свое удовольствие. Ну, а те, кто вовремя не завел полезных знакомых, влачили жалкое существование. Так же, как сейчас наши немногочисленные фермеры.
В те годы я пахал в крупном научно-исследовательском институте, который занимался разработкой нефтепромысловых труб. Там трудились тысяча двести человек и имелось множество отделов, занимавшихся стальными сплавами. Среди сотрудников учреждения встречались люди, обладавшие кандидатскими и докторскими степенями и имевшие имя не только в стране, но и за рубежом. С некоторыми я был хорошо знаком и заглядывал иногда к ним поболтать.
В один из таких дней я зашел в кабинет приятеля и увидел молодого мужчину, лет тридцати. Во все времена люди советской науки не шиковали и носили ту же одежду, что и остальные инженеры страны. Однако этот парень был одет еще проще. То есть выглядел как простой работяга из пролетарского района. На это намекал дешевый спортивный костюм невероятной расцветки.
Мало того, гость говорил очень медленно, словно с великим трудом подбирал нужные слова. И хотя речь оказалась на удивление правильной, слушать его высказывания стоило большого труда. Так иногда бывает, когда встречаешься с душевно нездоровым человеком.
Наконец, парень распрощался со всеми и ушел. Я проводил его взглядом до выхода. Отметил дерганые движения и нетвердую, какую-то ходульную, походку. Дождался, когда за ним закроется дверь, не выдержал и спросил:
— Кто это был?
Мой знакомый с грустью ответил:
— Работал у нас года два назад.
— Кем? — удивился я. Странное поведение и речь парня никак не вязались с высокоинтеллектуальной атмосферой, витающей в лаборатории. В большом помещении стояло несколько самых дорогих компьютеров, лазерный микроскоп и квантовый генератор, который все ласково называли «наш Лазарь Моисеевич».
— Руководителем научной группы.
— Да ладно тебе! — не поверил я. — Ты, наверное, шутишь?
— Ты не смотри, что теперь он стал таким странным, раньше он был большим умницей и кандидатом технических наук.
— Что же с ним случилось?
— Как только началась перестройка, он создал кооператив и занялся производством каких-то металлоизделий. Дела у него сразу пошли на лад, он разбогател и уволился из института. Через пару месяцев мы узнали, что он попал в больницу с тяжелейшей черепно-мозговой травмой. Началось милицейское следствие, но сыскари так и не нашли людей, которые изуродовали парня.
