– Чуть не стала?
– В ту же ночь мне принесли известие о смерти Гильгамеша, – вздохнула Иннин. – Всего за несколько дней до свадьбы. Я не успела стать его женой и правительницей Урука. Мне пришлось покинуть город, спасаясь от наследников трона. Так начались мои долгие странствия по миру.
Повисло молчание. Иннин и Аура стояли рядом на башне, погруженные каждая в свои мысли, и смотрели на изрытые склоны. Наконец Аура заговорила:
– Кристобаль сказал, что Хасан ибн Саббах, первый Старец горы, почитал тебя как Черную Исиду.
– Долгие годы я бродила по свету. Но особенно я любила восточные страны. Там я становилась то княгиней, то гетерой… Хасан ибн Саббах нашел меня на рынке рабов, когда был совсем еще юношей, и выкупил за деньги, украденные у отца. Поэтому Хасану пришлось покинуть город, а я как его рабыня последовала за ним. Поначалу Хасан просто пользовался мной, но со временем мне удалось завоевать его уважение. Одно время он даже думал, что влюблен, но я всегда давала ему понять, что я лишь его собственность. Хасан старел, а я оставалась юной, и он начал что-то подозревать. Не через год, не через десять лет… Но когда ему исполнилось пятьдесят, а я по-прежнему выглядела как девочка, он стал меня бояться. До Хасана доходили слухи о волшебнице, которая вот уже больше тысячи лет странствует по земле… Еще в юности он начал собирать отряд воинов-ассасинов – вначале просто из жажды власти, из ненависти к богачам, вроде его отца, живущим в золотых дворцах. Позже это переросло в истинные убеждения. Хасан объявил своим приверженцам, что я не обычная женщина, а богиня из плоти и крови. Так уже во второй раз меня объявили богиней без моего на то желания.
– С тех пор тебя почитали ассасины?
– Сначала ассасины из крепости Аламут, а потом и их союзники – тамплиеры. С той лишь разницей, что одни видели во мне Исиду, а другие – Мадонну.
Аура вспомнила, что рассказывала в поезде Лукреция Каскаден о Черных Мадоннах – статуях, изображавших когда-то Исиду, а позже переделанных в христианские скульптуры Богоматери. «В них по сей день бьется сердце Черной Исиды…»
Именно это и случилось с Иннин. Ее, восточное божество, превратили в христианскую святыню.
– Почему ты не уходишь отсюда? – спросила Аура.
– А куда мне идти? – Иннин покачала головой. – Я все видела, все пережила, всего достигла. К чему мне еще стремиться?
Аура задумалась о своей собственной жизни. Неужели и ее ждет такой же итог? Ей только тридцать четыре года. Иннин – почти пять тысяч лет.
– Совсем не к чему? – спросила Аура.
– Пожалуй, есть кое-что. – Взгляд Иннин задумчиво блуждал по серым вершинам гор. – Полное обновление.
– Не понимаю.
– Зачем ты ищешь
Аура удивленно разглядывала совершенный профиль Иннин.
– Ты тоже его ищешь? – спросила она недоверчиво.
Иннин кивнула:
– Слово, однажды сотворившее мир. Слово, с которого все началось. – Иннин глубоко вздохнула. – Слово, которое, возможно, и есть само Творение.
В голове Ауры крутились мысли, образы, воспоминания. Она испытывала смешанные чувства – недоверие, растерянность, смятение.
– Ты всерьез думаешь, что с помощью
Иннин вызывающе посмотрела на нее:
– Старый я знаю наизусть.
– Но мир меняется. Постоянно. Даже сейчас, в эту самую секунду!
– Ты и впрямь так считаешь? Пять тысяч лет я наблюдаю людей. За все это время они ничуть не изменились. Люди – очень скучные создания. Иначе зачем им придумывать себе богов?
– Но ты не богиня!
– А ты в этом уверена? – Иннин прикусила губу. – Никто не знает, откуда берутся боги. Может, через пару сотен или тысяч лет ты сама станешь богиней. Боги не появляются сами собой, их создают! Меня люди дважды объявляли богиней. Разве я не имею права сотворить новый мир?
– Но
– По крайней мере, Грааль не легенда.
– Ты его видела?
По лицу Иннин пробежала улыбка.
– Когда-то давно это была просто глиняная чаша – одна из многих, что стояли вокруг костра в ту ночь.
– В какую ночь?
– Ты знаешь в какую. В ночь, когда Иисус прощался с учениками.