чужими ботинками есть его мне не позволяло вбитое с детства понятие о гигиене, а правило пяти секунд было неприменимо, ибо прошло куда больше времени. Таким образом теплый, надкусанный пирожок почил в урне, едва пара закончилась. Отдать ему воинские почести не получилось – я вылетела из аудитории со скоростью пули, разве что не с ее смертоносностью.
Только уронив себя на собственную кроватку, я наконец дала волю чувствам и пару минут просто выла из жалости к себе и из ненависти к окружающим. Медведь знал свою работу хорошо, не оставляя слушателям ни единого шанса.
Слушатели, в свою очередь, не желали понимать, что тяжкий труд медведя следует уважать и хоть из солидарности послушать больше чем пятнадцать минут, в течение которых кто-то раздобыл швабру, чтобы стучать в потолок. Судя по слаженности действий, концертная программа «расстроенная девушка» исполнялась не раз и потеряла новизну и прелесть. Пришлось закругляться.
Сетуя на черствые сердца соседей, размягчить которые не в силах даже страдания юной кикиморы, я медленно спускалась по лестнице. Смотреть вверх лишний раз не рисковала: стыдно видеть одинокий крюк с отсутствующей иллюминацией.
– Данька, ты куда?
Везение на высоте – это про меня! Сейчас мое везение приближалось к отметке плинтусов и стремительно набирало глубину.
Так бывает, когда тебе меньше всего хочется кого-то видеть, появляется некто, послать которого ты просто не можешь. Не имеешь никакого морального права. Вита была именно из числа таких существ.
Я остановилась прямо на лестнице. Чувствовала, что придется идти обратно и рассказывать, кто обидел маленькую бедную Даньку, но кикимора меня удивила. В момент оценив степень покраснения моих глаз, общую растрепанность, поникшие плечи и жалобно зеленеющие кудри, кикимора молча сцапала меня за конечность и повела к выходу из общаги. Переезд в очередной раз был отложен.
Таверна «Три слона», куда привела меня Вита, оказалась милым местечком на отшибе основных дорог. Хотела бы сказать – на отшибе жизни, но здесь она, напротив, бурлила, воспроизводя болотную экосистему до мелочей. Даже комары жужжали над ухом, желая познакомиться поближе, а жабки (обычные, а не как полноценная ездовая жаба) весело прыгали с бугорка на бугор и орали на своем жабьем диалекте. Трех слонов я так и не заметила, но разве стоит придираться к названию, если содержание выше всяких похвал?
В том смысле выше, что говорить не о чем. У нас подобное заведение уже давно закрыли бы за нарушение санитарных норм. А здесь даже посетители имелись. Причем – не болотного происхождения. Почему-то своих я уже на глаз определяла.
– Идем. – Вита потянула меня в уголок, где на возвышении имелся столик, под которым не рос мох, а вокруг висела антимоскитная сетка. Жизнь сразу стала заметно улучшаться. Ровно до слов девушки: – Несчастная любовь?
Я поперхнулась воздухом. Воздух поперхнулся мной. Мы разошлись как в море корабли, решив больше так не встречаться. Тяжело вздохнув, я воскресила в памяти подробности потери.
– Очень несчастная, – согласилась я, припомнив, как пирожок пожрала урна.
– Кто? – коротко, как профессиональный киллер, поинтересовалась Вита. – Описание.
– Ну, он такой мягкий, – брови кикиморы начали подниматься, – пушистый, мясной, – до собеседницы начало доходить, что дело нечисто. – И он поги-и- иб. Ы-ы-ы-ы.
– Погиб? – переспросила она напряженно.
– Да, – простонала я. – А я так его хотела!
Вита протянула руку, чтобы ободряюще сжать мою ладонь.
– Люди смертны, – начала было она, но была остановлена моим гневным:
– Какие люди? Я про пирожок! Он ничего плохого никому не сделал! Почему он упал на пол! Судьба так немилосердна!
Пару секунд кикимора недоумевала, но потом расхохоталась едва ли не на всю таверну. Ей вторил хор лягушек, почувствовавший в кикиморе первую скрипку. Комары заинтересованно заглянули внутрь, но такие шумные леди их не впечатлили.
– Жизнь вообще несправедлива, – сочувственно протянула девушка, жестом подзывая официанта.
Хотя, признаться, подскочивший к нам детина больше на охранника походил, чем на обслуживающий персонал. И харя у него до того злодейская была, что ночью даже не стала бы пререкаться – молча бы карманы вывернула. Хм, возможно, именно поэтому таверна еще жива. С таким-то интерьером.
Как начинаются финансовые проблемы, выходит официант на широкий тракт, улыбается по-доброму и пошлину за проезд снимает. Или услуги предлагает. Кулинарного толка. Приготовить ребрышки по-эльфийски, отбивную по-человечьи, мясо лешего в собственном соку… Да мало ли блюд для гурманов!
Наклонившись вбок, чтобы увидеть часть посетителей, я пришла к выводу, что мои размышления вполне могут соответствовать правде, ибо одному из гостей как раз несли ребрышки.
Блин, с такими идеями я вегетарианкой стану. Хотя нет, эти тоже кровь пьют, только овощей. А овощи – вообще бессловесные скотинки, мало ли о чем они думают в своем анабиозе? И что мне теперь, совсем не кушать?!
– Открой, – распорядилась отсмеявшаяся кикимора, подталкивая меню.
