В результате в порядке мелкой мести я отобрал у него оба кинжала и так отправил в лес, пускай до своего начальства пешком добирается. Одни ножны оставил себе под крис, кинжал отдал молодому кочевнику, которому не досталось ничего из вооружения скелетов, второй же кинжал с ножнами неожиданно попросила Искра.
Закончив с разговорами и по-быстрому перекусив, построил свою несколько увеличившуюся армию и отдал приказ выдвигаться к склепу. Троих кочевников оставил на заставе с приказом перекрыть ворота и никого не пропускать до получения других распоряжений. Походный порядок не меняли. Впереди двигался Лукан с Даконом, указывая путь, за ними кочевники, следом трое минотавров, и завершали колонну я с Арнисом и Искрой.
Стоило отдалиться на пару километров от заставы, как Арнис предложил сделать небольшой крюк. Он сказал, что почти по дороге к склепу находится заброшенная шахта, работы в которой начались ещё при старом лорде, а после его ухода довольно быстро заглохли. Предложение показалось интересным, по крайней мере, стоило поглядеть, в каком состоянии она находится и пригодна ли к дальнейшей разработке.
Колонна чуть отклонилась от прежнего курса и двинулась к шахте. В мыслях я уже предвкушал, что с ходу захвачу её, и начал обдумывать, где брать для неё рабочих, но реальность разрушила все мои ожидания. Добрались до шахты довольно быстро, хотя и пришлось замочить ноги, пересекая довольно быстрый ручей, который, по словам Арниса, чуть дальше впадал в реку. Но вот захват шахты, похоже, откладывался.
Арнис, я и Искра обозревали поляну, не покидая кромки леса. Посреди неё возвышался небольшой холм с явно рукотворной пещерой, вглубь которой убегала дорожка рельсов, а перед самым входом лежала опрокинутая вагонетка. Сам вход был заколочен досками, а балки, его поддерживающие, не вызывали доверия, грозя обвалиться на голову неосторожному и любопытному путнику. Но вовсе не состояние шахты останавливало меня от взятия её под контроль, а пятеро джиннов, круживших вокруг. Атаковать я их не решился, лишь вызвал карту и внёс напротив иконки заброшенной шахты комментарий с видом и количеством противника, после чего отдал приказ продолжить движение. И уже через полчаса пришлось ускориться: хотелось добраться до склепа до наступления вечера, ночью воевать с нежитью меня совсем не прельщало.
И вот я снова лежу на пригорке и разглядываю раскинувшееся посреди старых елей и клёнов кладбище. Могилы, поросшие седым мхом, никакой тревоги не вызывают, и сам погост выглядит скорее умиротворяюще, место последнего отдыха, а не рассадник нежити. И лишь склеп в центре всего кладбища диссонирует с общей пасторальной картиной. Старые серые плиты когда-то величественного строения местами потрескались и обрушились внутрь, грозя полностью завалить единственный вход, чёрным зевом уходящий под землю. Старые проржавевшие и перекорёженные решётки ворот лежат на земле, выбитые мощнейшим ударом изнутри. Ни скелетов, ни вурдалаков не видно, хотя здесь, как сказал бургомистр, их должно быть прилично, но самое неприятное – возглавлять всё это воинство должен был, как минимум, лич, а если очень не повезёт, то и архилич. И то, что противника не видно, лишало нас возможности разработать подходящий план атаки. Так что придётся войти на кладбище и двигаться к склепу, а там уже по обстоятельствам, хотя резерв я всё же решил оставить.
Первыми отправил кочевников, честно говоря, их просто было менее всего жалко, может, верхом и со своим привычным оружием они и окажутся хорошими воинами, но пешком и вооружённые абы чем впечатления не производили. Арнис с родственниками остался у границ кладбища, с приказом действовать по обстоятельствам. Искра должна была зайти с противоположной от ворот стороны, ну а я с минотаврами двинулся чуть позади кочевников.
Первые пару минут движения прошли абсолютно спокойно. Повинуясь моим командам, кочевники создали две линии и широким полумесяцем охватывали склеп, на некотором расстоянии за ними мерной поступью двигались трое минотавров, а за ними я, пытаясь рассмотреть противника. Но несмотря на это, атака оказалась для меня полной неожиданностью. Внезапно из-под земли уродливыми цветами вылезли руки скелетов, хватая моих воинов за ноги. А следом могилы взорвались комьями земли, засыпав нас с ног до головы, и из обнажившихся проёмов полезли зомби. Только я успел порадоваться отсутствию вурдалаков, как за спиной раздался жуткий вой и щелчки егерских арбалетов.
Два болта прошили насквозь тушу огромными прыжками мчащегося на меня вурдалака, лишь немного притормозив его движение. Ещё один прыжок, и я ныряю под взлетевшее в воздух тело, сдвоенным движением клинков перерубая его передние конечности, и тут же ухожу в кувырок, чтобы не попасть под задние, которые пронеслись над самой моей головой. Упавшего на землю вурдалака дорубили минотавры и тут же занялись поднявшимися из могил зомби, которых набралось что-то около полутора десятков. Со скелетами с переменным успехом рубились кочевники. Вот в вихре двух клинков – и когда успел раздобыть второй? – скрылась фигура старшего из кочевников, разбивая на отдельные фрагменты пожелтевший костяк восставшего воина. Вот широкий листовидный наконечник копья пробивает тело одного из кочевников, а в следующую секунду его окутывает красноватое сияние, срывающееся с руки самого молодого из воинов пустынь. И раненый кочевник, не замечая смертельной раны, насаживается на копьё, голыми руками сворачивает скелету череп и, выдёргивая из груди копьё, бросается с ним в атаку на зомби, не замечая хлещущей крови. Мои сабли описывают встречные полукружия, отсекая голову очередному мертвяку и оставляя глубокую рану на животе. Изящная фигура Искры взлетает на крышу склепа, и тут же оттуда несётся зелёная зловонная волна, заставляя отшатываться моих воинов. Следом, гремя обрывками цепей, стелящимися прыжками вылетает тройка странного вида огромных вурдалаков, а за ними выплывает высокая мрачная фигура, закутанная в серый изорванный балахон.
И нас накрывает волна дикого страха. Кочевники, бросая оружие и подвывая в голос, бросаются в разные стороны. Глаза минотавров застилает мрачное багровое сияние гнева. А меня самого трясёт от резких перепадов настроения – то всепоглощающий ужас перед фигурой, закутанной в серый саван, то такой же неудержимый гнев, призывающий порвать её на клочки и выпить остатки души, что ещё держат этот костяк на земле. И окружающая
