– Послушай, – лейтенант повернулся к девушке. – Меня зовут Всеволод Иванович Костин. Слов «Красный Крест» в моем имени не наблюдается. Я и помогать-то никому не должен был, да вот… Но дальше пускай уж сами, без моей помощи. У детей есть родители, которым положено о них заботиться, у планеты – армия, которая костьми должна лечь, но захватчиков в свой дом не пустить. Я знаю, что сражались вы до конца, но раз не справились, то не стоит втягивать других в решение своих проблем. Без обид. Луис!
– Чего? – припоздавший испанец вырос будто из-под земли.
– Ты куда запропал?
– Да этот ваш… Мурад сбежать под шумок пытался. Я его оглушил слегка и связал.
– Это ты правильно, это умно. Бери машину, проверь все хорошенько и дуй за своими. Оружие, то, что у нас в кузове, забирайте. Потом у себя реанимируете. Удачи.
– Спасибо, – Луис едва не вприпрыжку бросился к потрепанному седану, но потом, видимо, передумал и остановил свой выбор на одном из двух стоящих рядом шахид-мобилей. Разумно, полный привод и крупнокалиберный пулемет лишними не бывают. Костин повернулся к Каталине:
– Езжай с ним, пригонишь нашу машину. Или, если хочешь, уезжайте с ними, здесь транспорта хватает.
– С ума сошел?
– Нет, в лесах у тебя больше шансов выжить, чем со мной, звездолеты угоняя.
– Да пошел ты…
Костин задумался, потом обошел обиженно сопящую девушку и направился к третьему шахид-мобилю. Он стоял за автобусом, поэтому Луис на него особо и не обратил внимания, а вот Костина еще когда они лежали в засаде заинтересовали необычные обводы пикапа.
Ого, а игрушка-то ничего, даже побольше той, на которой они сюда приехали. И движок мощнее, и колеса огромные, с «зубастыми» покрышками. Кенгурятник, лебедка, все дела… Похоже, прежний хозяин этого танка был любителем офф-роуда. Неизменный пулемет в кузове, такой же, как они оставили Марии с мужем, канистры полные… Ай, маладца!
– Слышь, Луис!
– Да?
– Знаешь, нашу машину тоже забирайте. Мы на этой поедем.
Испанец удивился, подошел, завистливо присвистнул:
– Ничего себе… Это же дона Перейры машина.
– Это что за чудик?
– У нас на планете самый известный искатель приключений. Правда, говорят, когда все началось, его здесь не было. Куда-то улетел.
– Да? Ну и черт с ним. Машина вроде ничего. Ладно, Луис, удачи.
Тот кивнул и, повернувшись, быстро зашагал к выбранной машине. Взревел двигатель, пикап выплюнул облако вонючего дыма и умчался прочь. Костин подошел к Каталине, по-прежнему стоящей с опущенными руками:
– Видишь? Уехал, и нет у него никаких угрызений совести. А ведь ему эти дети вроде как не совсем чужие. Так что хорош дуться. И не обижайся на меня, пожалуйста, насчет того, чтобы тебе поехать с ними, я ляпнул не подумав, каюсь.
– Мне тоже…
– Чего тоже? – не понял Костин.
– Мне тоже не совсем чужие. Знаешь, ты езжай, ладно? Я попробую что-нибудь сделать.
И ведь попробует, понял Костин. Останется и попробует. Ее пристрелят, скорее всего… Хотя нет, ей очень повезет, если пристрелят сразу. Дура. А ему потом всю жизнь совесть успокаивать.
– Эх, дал бы я тебе по шее, да нельзя, – с сожалением в голосе проворчал он.
– Это почему еще? – удивилась Каталина.
– Женщин бить нельзя, женщина – слабый пол.
– Да ты… ты… секстист!
– А это что такое?
– А это те, кто считает женщин хуже мужчин.
– Разве я такое говорил? Не передергивай, я всего лишь утверждал, что вы слабее.
– Неправда!
Костин согнул руку в локте и продемонстрировал туго натянувший ткань рукава бицепс.
– Разогни.
Девушка посмотрела на него уничижительно, и, вместо того, чтобы браться за явно непосильную задачу, круто развернулась и пошла к детям. Костин скрипнул зубами.
