Больше всего хотелось дать ей по голове чем-нибудь тяжелым, кулаком, например. Потом закинуть в машину и валить, валить отсюда куда подальше. Вместо этого он развернулся на каблуках и направился к лесу, туда, где они оставили Мурада. Если тот, конечно, не сумел развязаться и сбежать. Не дай бог, конечно, бегай за ним потом по лесу.
Как оказалось, узлы Луис вязал на совесть. Мурад лежал, уткнувшись носом в ствол дерева, и шевелиться ему было не с руки – тонкая, но прочная веревка охватывала его шею, и, пытаясь хоть немного изменить позу, пленник моментально заставлял удавку затягиваться сильнее. Грамотно сработано, ничего не скажешь.
– Знаешь, братец, а ведь ты меня разочаровал, – Костин присел на корточки рядом с Мурадом. – Я ведь тебе русским языком говорил: не вздумай дергаться. А ты что? Обманул ты мое доверие.
Мурад что-то сказал на своем языке. Костин даже не стал гадать, что – может, выругался, может, помолился. Какая разница? Переводчик, не понимающий большую часть местных диалектов, был ему не нужен. Ходячая проблема, готовая воткнуть нож в спину – тоже. А потому… В общем, Мурад ничего не успел почувствовать.
Территория пансиона. Через полчаса
– Это кто такие?
Каталина обернулась, судя по выражению лица, удивленная и обрадованная. Впрочем, все эмоции она тут же погасила, сухо пояснив:
– Местные учителя.
Да уж, учителя. Человек десять, в основном тетки средних лет и мужчины чуть постарше. Ну, оно и понятно, народ достаточно опытный, чтобы нормально вести занятия, и в том возрасте, когда не тянет завести интрижку с учениками постарше. Даже инструктор по физподготовке уже далеко не молод, хотя не потерял еще ни легкости движений, ни крепких мускулов. Разве что обзавелся в дополнение к этому небольшим пивным животом. Ну и еще двое явно не имели отношения к обучению, сантехники-электрики, сразу видно.
Учителя… Интересно, где они были, когда… В сортире сидели да вес сбрасывали? Стоп, одернул он себя. Не много ли требуешь от насквозь гражданских и немолодых уже людей? Толку от них, правда, скорее всего, тоже не будет. Он вздохнул, повернулся к Каталине:
– Решила все же попытаться всех вытащить?
– Да.
– Глупо.
– Я уже говорила, что тебя не держу.
– А я своих не бросаю.
– Я. Это. Сделаю.
– Слушай, женщина, да поступай ты, как хочешь, все равно потом пожалеешь. Но запомни, если не будет другого выхода, получишь по башке и уедешь отсюда связанной.
Каталина явно хотела сказать в ответ какую-то колкость, но передумала, только вздохнула:
– Зря ты Луиса отпустил. Пусть бы взял с собой хоть человек десять.
– Ты уверена, что он не вышвырнул бы их по дороге? Я – нет.
– Плохо же ты думаешь о людях.
– Да. Потому что жить хочу.
Каталина не ответила, видно было, что ей не по себе. Обстановку надо было срочно разряжать, и Костин спросил:
– Боишься?
Девушка зябко повела плечами и, вздохнув, честно ответила:
– Да.
– А вот это ты зря. По-настоящему на этой планете бояться стоит лишь одного человека.
– Кого же? – Каталина прищурилась, явно догадываясь уже, какой будет ответ, и Костин постарался ее не разочаровывать.
– Меня, разумеется.
– Ты от скромности…
– Да-да, именно так. Учитывая, что с момента нашего знакомства ты сказала эту фразу уже раз пятнадцать, она только подтверждает мое величие – ухмыльнулся лейтенант и, не удержавшись, показал девушке язык. Та прыснула в кулак. Ну что же, похоронное настроение ушло, и теперь можно было заняться делом.
Беда только в том, что он совершенно не представлял, как решать свалившуюся ему на голову проблему. И потому, что никаким образом на такое не рассчитывал, и потому, что его решать подобные задачи попросту не учили. Может, тот, чья профессия изначально предусматривает бег по тылам противника с пулеметом на плече или внедрение в чужую жизнь с построением агентурных сетей, проблемы бы не увидел в принципе. Или, как вариант, знал, что нужно делать. Скорее всего, повернулся бы и ушел, наплевав и на детей, и на Каталину, и был бы, откровенно говоря, прав. А вот космонавт,
