большинство из них редкие примитивы. Поэтому для того, чтобы они поняли серьезность момента, аргументация тоже должна быть простой. А что проще чувства собственника? Меня они боятся, а в свете этого на тебя рот открыть тоже не посмеют. Так что не переживай, требовать заявленное под ближайшим кустиком я с тебя не собираюсь. Не собаки, как-никак.
– А…
– А вот если в цивилизованных, комфортных условиях, на шелковых простынях… Да не красней ты так, шучу.
– Ну и шуточки у тебя!
– Какие уж есть. Я тебе не профессор изящной словесности. И вообще… Не знаю даже, что мне больше нравится – собирать грибы или просто медленно бродить по лесу с ножом в руке.
– Это ты к чему?
– Да к тому, что ужин кончается и пора нам поговорить с нашими… товарищами арабского происхождения. Так что смотри сама, будешь ли присутствовать – зрелище может выйти неаппетитное.
– Я, пока с тобой болтаюсь, и не такое видела.
– Ну, раз крови не боишься, то пошли. Впрочем, надеюсь, они не будут запираться. А то результат может травмировать мое чувство прекрасного и тонкую душевную организацию.
– Думаешь, со страху обделаются?
– Да хоть от ярости, мне-то что… Но что обделаются – это я тебе обещаю. Особенно этот, который изображает эмира.
– Изображает?
– Ну да. Или двойник, или родственник, но не сам эмир. Тот не пришел бы, зачем ему рисковать, если можно это на кого-то переложить? Подобное не в традициях арабов. Плюс реакция на мои действия. Эмир был бы готов к ним, а этот как будто знал, но для осознания требовалось время. Еще, он явился сюда, для храбрости накурившись… Честное слово, не помню, как называется эта наркота, из головы вылетело. Но вряд ли сам эмир стал бы баловаться подобной дрянью. Построение речи незнакомое. Да и тембр голоса чуть другой. Правда, весьма похожий, да… Я вначале сам засомневался, честно говоря.
– А теперь уверен?
– Процентов на девяносто. Кстати, еще момент. Его охрана начала бросать оружие, не дожидаясь приказа. Будь там сам работодатель, скорее всего, не посмели бы. Так что не девяносто, а все девяносто пять. Впрочем, сейчас уточним…
Берег озера. Пять часов спустя
Часовому было скучно и очень хотелось спать. Откровенно говоря, в иной ситуации он этим и занялся бы, наплевав на приказ, но эмир пообещал, что лично пристрелит любого, кто заснет, а своя шкура часовому была дорога. Вот он и бдел, отчаянно борясь со сном и завидуя неверным, давным-давно выдумавшим для таких вот случаев позволяющие легко бодрствовать целыми сутками препараты.
Эти мысли настолько занимали сознание часового, что он даже не увидел, как позади возникла бесформенная фигура. Миг – и тело, только что бывшее вполне себе живым человеком, осело со свернутой шеей, после чего его без малейших усилий уволокли в кусты. Еще через минуту рядом с его убийцей возникла вторая фигура, различимая чуть более. Впрочем, в ночном сумраке это практически не ощущалось.
– Последний, – Костин, только что разделавшийся с часовым, поморщился. – Воздух испортил, козлопотам…
Действительно, амбре стояло то еще. Часовой, в точном соответствии с законами физиологии, опорожнил кишечник. То, что законы соблюдаются, радовало, а вот результат их действия не очень. Надо было не ломать шею, а ножом, как остальных, запоздало мелькнула хорошая мысль и пропала.
– Что дальше? – спросила Каталина, настороженно поводя из стороны в сторону лучеметом. Дева-воительница, блин… Нет, воевать она умеет, и храбрости девчонке не занимать, но сейчас у нее получалось настолько картинно, что вызывало неуместную для боевой операции улыбку.
– Дальше как планировали. В смысле идем и всех убиваем.
Каталина молча кивнула и пристроилась «в хвост» лейтенанту, который на мелочи вроде картинных поз и зверского лица не разменивался. Просто топал в сторону коттеджей, стараясь поменьше шуметь. В конце концов, у дверей занятого эмиром, настоящим, а не той подделкой в лице двоюродного брата, что осталась догнивать под кустиком (в конце концов, жизнь Костин обещал не ему, а наемникам, и слово сдержал), коттеджа располагались аж двое часовых, оставленных, так сказать, на сладкое. Оба, кстати, бодрствовали и, чтобы не заснуть, негромко переговаривались.
Очень облегчали дело два момента. Во-первых, минного заграждения здесь не было, да и сигнализации тоже… почти. Все же эмир со своими людьми прорвались сюда если не голыми и босыми, то близко к тому. А во-вторых, имеющиеся у часовых приборы ночного видения их успокаивали, но на самом деле практически не помогали – десантный комбинезон Костина позволил приблизиться без особых проблем. Разве что с накинутым на голову капюшоном лейтенант малость взопрел, но это уже было мелочью, не стоящей внимания. И потому результат оказался вполне логичен для Костина и страшен для арабов. Непонятная и жуткая тень, на мгновение материализовавшаяся перед ними, два коротких, почти неразличимых от скорости взмаха зачерненного клинка – и некоторое усилие, приложенное для того, чтобы подхватить трупы, не дать им загреметь при падении. И всех проблем – в крови немного измазался, уже не первый раз за эту ночь.
