– Сглазить боитесь?
– И это тоже, – не стал отрицать адмирал. – Но вы ведь не это хотели спросить, а?
– Не только это. Но раз уж о войне спросить не получится… Хорошо. Зачем вам все это нужно?
– Что «это»? Вы конкретизируйте, пожалуйста.
– Зачем вам портить отношения с серьезными людьми? – и, видя на лице адмирала недоумение, пояснила: – Ну, я могу понять, почему вы накатили бочку на Аванесяна. Но зачем на его сына-то давить?
– Это на кого?
– А кому вы сегодня внеочередной призыв устроили?
– Сыну его, что ли? Стоп, а что он вообще там делал?
– Ну, после того, как вашими стараниями его папашу выперли из Верховного Совета, он занял его место.
– Стоп. Я не понял. И когда у нас были выборы?
– Да ладно вам, это формальность. Если уходит один из клана, его место занимает следующий. И не говорите мне, что вы не знали.
– Не знал, – честно ответил адмирал. – Догадывался, что не все у нас ладно, но чтобы настолько… Нет, не знал. Что же, будем лечить. И отменять свое решение я не стану, и не надейтесь. Мне все равно, что обо мне подумают ваши орлы, куда важнее, что будут думать те, с кем мне идти в бой. Точка.
Громова вздохнула, но спорить не стала. Вместо этого вновь спросила:
– А почему вы, человек неглупый, ведете себя порой неадекватно.
– Я всегда адекватен.
– В таком разе скажите, адмирал, – Громова улыбнулась, очень спокойно, искренне и доброжелательно. Так, как умеют улыбаться только профессиональные политики. – Зачем тогда, в бункере, вы перед нами ломали комедию?
– Догадались? – полуутвердительно-полувопросительно усмехнулся Александров.
– Это было просто, – тонкие пальчики дамы побарабанили по столу. – Уж извините, но актер вы паршивый, этим на жизнь вы себе не заработаете.
– Кто знает, кто знает, – задумчиво потер переносицу адмирал. – Откровенность за откровенность. Кто-нибудь еще заметил?
– Не думаю. Мужчины прямолинейны, так что наши два Василия вообще ничего не поняли, списав все на ваш откровенный дебилизм… Вот чес-слово, так вы со стороны и выглядели.
– Это хорошо. А…
– А Татьяна слишком молода, у нее эмоции на первом месте. Взвилась, как кошка, чей хвост вы с чувством отдавили, – рассмеялась Хелен. – На холодную логику ее пока что не хватает. И все же, зачем?
– Все просто. Я никому не доверяю. И, в первую очередь, нашему славному маршалу.
– Вот как? – брови Громовой взлетели ко лбу, будто хотели упорхнуть подобно крыльям чайки. – И с чем связано ваше… недоверие?
– Видите ли, в чем дело, – Александров аккуратно нанизал на вилку морского гребешка. На своего земного однофамильца это создание походило разве что средой обитания, но вкус у него был отменный. Правда, брать его следовало специальными щипчиками, но здесь, на Урале, даже в самых фешенебельных ресторанах многие пренебрегали этикетом, хотя сами же его и выдумали. И есть его следовало до торта, а не после, но вот так уж получилось. Обмакнув добычу в терпкий, острый соус, адмирал не торопясь разжевал нежное мясо. После сладкого получилось неожиданно пикантно, и он прищурился от удовольствия, словно гигантский кот. – Наш маршал одновременно позиционирует себя как военного и в то же время лезет в политику.
– И… что? – не поняла Громова. Адмирал посмотрел на нее с оттенком недоумения.
– Как это что? В политике сейчас нет места одиночке, и вы это прекрасно знаете. Стало быть, наш маршал прибился к одной из ваших группировок, пристроился к кому-то в кильватер. И я пока не могу понять две вещи: к какой именно, и хорошо мне это или плохо. Хуже всего, если он вообще думает что-то вроде: пусть победит любой из них, а я останусь при своих. Такой узел может завязать, что двойные агенты отдыхают. А потому, уж извините, я намерен и дальше корчить из себя шизофреника, напускать туману и разбираться, кто есть кто и с чем вас всех едят.
– Для… военного, адмирал, вы очень неплохо представляете себе творящиеся у нас процессы.
– Я просто дружу с логикой, – холодно ответил Александров. – А теперь скажите, Хелен… Вам самой-то не страшно? По всем канонам жанра я после сказанного должен на всякий случай задушить вас первой попавшейся веревкой, а потом тишком спустить в унитаз.
– Не-а, – Громова мотнула головой так резко, что волосы взлетели, окружив ее на миг сюрреалистичным ореолом. – Потому что не считаю вас дураком. Параноиком – возможно, но не дураком, нет… Уж больно ваши мысли иногда совпадают с моими.
– У дураков мысли схожие, – усмехнулся Александров.
– Что-то вроде того, – ответной улыбки не последовало. – И, подозреваю, адмирал, нам с вами выгоднее сотрудничать, чем бодаться.
– Согласен.
