оказались сразу же на почти идеальном расстоянии от противника и немедленно открыли огонь, благо здесь и сейчас можно было не учитывать искривление пространства, гравитационные искажения, звездный ветер и еще кучу величин, оказывающих влияние на точность работы с предельных дистанций. Ну и противник на парковочных орбитах – идеальная мишень. Единственные минусы – распределить цели они уже не успевали, били по тем, которые первыми попадались на глаза, а часть промахов неизбежно зацепляла атмосферу планеты, но это было небольшой платой за достигнутый эффект внезапности.
Глядя на противника, адмирал с трудом сдерживал довольную ухмылку. Он успел! Рискуя и отказавшись от положенной в таких случаях разведки, он выиграл главное – время. Ничего похожего на организованную систему орбитальной обороны у противника еще не было. Восточники потеряли инициативу даже не с первых секунд, а намного раньше. И первый залп выстроившихся «стеной» ударных кораблей лишь ставил в процессе жирную точку, как молоток по шляпке гвоздя.
Хотя мишени каждый выбирал самостоятельно, что порождало определенные накладки, результат оказался вполне успешным. «Суворов», «Ушаков» и «Апраксин» обстреляли крайне удобно висящий на орбите линкор противника. Залпы получились не совсем синхронными, но это уже не играло никакой роли – звездолет восточников буквально вбило в атмосферу, причем в виде обломков. «Кутузов» и какой-то из линейных крейсеров вдребезги разнесли авианосец. Остальные корабли «стены» довольствовались мишенями попроще. Атмосфера планеты и пространство вокруг нее окрасились огненными сполохами.
Еще несколькими залпами эскадра вдребезги разнесла все, что висело на орбите и не прикрывалось серовато-зеленой тушей планеты. Это было просто до безобразия – на вражеских кораблях даже не успели дать ход. Страшные для орбитальных крепостей, мониторы оказались совершенно беззащитны перед орудиями линкоров. Толстая броня и мощные силовые поля давали некоторые шансы пережить одиночные попадания, но для противодействия сосредоточенному огню их явно не хватало. Чего уж говорить о кораблях полегче. Чуть в стороне крейсера гонялись за патрульными корветами, и минуты последних были сочтены. Крейсера Александрова, быстро обгоняя основные силы, разворачивались в сферу, реденькую, скорее формальную, но способную перехватить уцелевшие корабли противника, если те попытаются вырваться из системы. Эскадра восточников перестала существовать как соединение, не успев даже ударить в ответ.
Однако бой был еще не закончен. Эскадра погибла, но несколько кораблей пока уцелели и сдаваться явно не собирались, намереваясь дорого продать свою жизнь. И первым это почувствовал на собственной шкуре, точнее, на броне своего флагмана сам Александров, когда один из уцелевших противников высунулся на пару секунд из-под защиты планеты, дал залп и тут же спрятался обратно.
Кто бы ни командовал линкором восточников, дело свое он знал туго. От страшного удара в лобовую полусферу громада «Суворова» вздрогнула и завибрировала, как барабан, по которому с размаху врезали дубиной. Силовая защита линкора выдержала, но, приняв и погасив чудовищный импульс энергии, звездолет разом потерял восемь процентов скорости. Недостаточно, чтобы нарушить строй, глухо взревевшие двигатели тут же восстановили статус-кво, но те немногие, кто вместо того, чтобы согласно уставу и здравому смыслу сидеть, наглухо пристегнутыми к противоперегрузочным креслам, стоял или ходил, попадали, словно сбитые кегли. Некоторые даже получили легкие травмы, а на головы восточников обрушились водопады сочной русской брани, тем более заслуженной, что дать ответный залп «Суворов» попросту не успел.
Лурье, громко выругав разгильдяев, нарушающих устав, – как оказалось, русский язык он освоил в объемах, далеко превышающих обязательный служебный минимум, – тут же перебросил все резервы мощности на защиту. Не лучший вариант. Но и не худший. Александров не вмешивался, у командира линкора свои дела, у адмирала – свои. Мозг Александрова с недоступной компьютеру скоростью оценивал текущую со всех сторон информацию, перебирая варианты, и почти сразу нашел решение, благо возможные расклады адмирал старательно пытался рассмотреть в течение последних суток. Занимался кучей дел, а параллельно обдумывал, чтобы потом, во время разгона, отшлифовать и довести до сведения своих подчиненных. Сейчас домашние заготовки, заранее введенные в компьютеры кораблей, пришлись как нельзя кстати.
– Построение четыре. Векторы ноль, девять, восемнадцать, двадцать семь. Вперед! Глушите авианосец, они его прикрывают!
Линкоры и линейные крейсера тут же разделились попарно и, быстро ускоряясь, ринулись вперед, охватывая планету с четырех сторон. Вражеский линкор вновь высунулся из-за планеты и дал залп по «Суворову», но на сей раз к этому были готовы. Выведенное на максимум защитное поле легко поглотило удар, а ракеты зенитки флагмана перехватили еще на подходе. В свою очередь, корабль восточников не пострадал, легко успев укрыться за планетой от плотного огня уральцев, которые, собственно, и не пытались его зацепить. Задача была в другом – заставить сидеть тихо и не высовываться, не давать вести прицельный огонь. Последнее у атакующих получалось из рук вон плохо, действия линкора явно координировали с поверхности Нового Амстердама, ну да это уже ничего не решало. Парировать атаку с четырех векторов восточники, имея всего один линейный корабль, не могли физически. Не разорваться же ему. И считаные минуты спустя ударные корабли уральцев почти одновременно обогнули планету, беря противника в клещи.
За планетой, прячась в ее тени, укрывалось шесть кораблей – линкор, авианосец, три фрегата и корвет. Линкор явно готовился дать свой последний бой, с авианосца отчаянно пытались поднять хотя бы часть истребителей. Получалось не очень.
Адмирал еще успел подумать, что предложенная им концепция авианосца с множественными стартовыми колодцами, при всех своих недостатках, способна была бы ускорить старт тактических кораблей в разы. А потом на вражеский корабль обрушился сосредоточенный залп четырех линейных крейсеров, успевших выйти на позицию атаки раньше грозных и лучше защищенных, но и более медлительных «фельдмаршалов». На орбите планеты зажглась на миг новая звезда – и погасла, оставив лишь медленно уплывающие в вечность раскаленные обломки. Одна проблема была решена.
