И ничего не увидел. Только черный проем.
Я поднялся и подошел поближе. Но даже в дверях я ничего не видел и не слышал.
– Кэтрин? – позвал я.
Она не ответила. Может быть, она тоже заснула?
В темноте я почти ничего не видел, поэтому вернулся к столу и взял лучину. Я вернулся к дверям и поднял лучину повыше, чтобы увидеть жену.
Наши мальчики лежали на матрасе – в точности как сыновья Элизабет Таппер. А Кэтрин висела в петле в углу.
– Кэтрин! – закричал я и сразу же ощутил, как волна смерти смывает последнюю надежду.
Горе обрушилось на мои плечи, и я зарыдал. Я бился о стены, о дверь, пытаясь достучаться до какой-то высшей силы.
А потом я увидел свет.
– Эй, вы там живы? – произнес женский голос.
Я оказался в длинном зале с желтыми стенами. Железные кровати стояли в два ряда. Боль в истерзанной спине ослабела. Руки все еще болели. Но боль эта не могла сравниться с болью разума и ощущением утраты, пронзившим мое сердце. Я вертел головой, пытаясь избавиться от этой боли, но она не отступала и становилась лишь сильнее.
Постепенно я рассмотрел, кто говорил со мной. Я увидел девушку с прекрасными глазами и вьющимися черными волосами, которая стояла возле котлов.
– Транспортер вас чуть не задавил, – сказала она. – Вы вышли прямо перед ним, дурачок. Чудо, что вы не пострадали более серьезно.
– Вы ангел? Я в раю?
Девушка рассмеялась.
– Нет. Я – Селия, а вы в Девоне. – Она поправила повязку на моей голове. – Девон не самое райское место на свете, особенно сейчас. Вы в Королевской больнице Девона и Эксетера. Я приехала вместе с вами в «Скорой помощи».
– В чем?
– В «Скорой помощи». Большая машина, с носилками, сиреной и красным крестом. А потом я помогала сестрам. Я только что закончила свою смену и направлялась домой, когда вы заметили меня у чайного стола. Конечно, лестно, когда посторонние мужчины останавливаются и смотрят на тебя – но лично я предпочла бы, чтобы они при этом не попадали под машины. Это как-то неловко. Как бы то ни было, боюсь, у вас сотрясение мозга. Врачи наверняка захотят подержать вас здесь какое-то время. Меня попросили заполнить ваши документы. Как вас зовут?
– Джон из Реймента.
– Джон… как? – переспросила она, держа в руках доску с листом белой бумаги и устройство для письма. – Я не совсем понимаю ваш акцент. Изримен? Эсримен? Эвримен?
– Из Реймента.
– Не могли бы вы сами написать?
Я закрыл глаза.
– Простите, нет.
– Ну и ладно. Я запишу «Эвримен», и мы вернемся к этому позже, если понадобится. Семейное положение?
– Что вы имеете в виду?
– Вы женаты?
– Да.
– И вашу жену зовут…
– Кэтрин.
– Сколько вам лет, мистер Эвримен?
Я покачал головой.
– Когда вы родились?
Я посмотрел на нее. Лгать таким прекрасным карим глазам было невозможно, да и незачем.
– Я родился в среду после Троицы в пятый год правления короля Эдуарда Второго.
– Вы хотите сказать Эдуарда Седьмого? В тысяча девятьсот пятом году? Значит, вам тридцать семь лет?
– Если хотите. А вы когда родились?
– Я? Восьмого мая тысяча девятьсот восемнадцатого года.
– А кто ваш муж?
– Вы слишком торопитесь, мистер Эвримен. Я не замужем, но у меня есть друг. Он американец, и зовут его Рон. Он – единственное хорошее, что случилось в моей жизни с начала войны.
