– Мастер Ходж, – взмолился Уильям, – мы всего лишь искали убежища.
– Как вы попали в этот дом?
– Нас приютил мастер Лей, – ответил Уильям.
– Никогда не слышал этого имени! Вы не имеете права быть здесь. И никто не имел права вас впустить!
– Уверен, это недоразумение, – вмешался я. – У нас есть деньги. Посмотрите на эти монеты – они из далеких стран. Я знаю, мы похожи на бродяг. Одежда наша истрепалась в странствиях. Пожалуйста, позвольте нам забрать наши вещи и отправиться в путь.
– Это неважно, что вы ничего не взяли. Вы просто не успели – мы вовремя вас остановили. А если вы не воры, то зачем вы здесь? Вы следите за нами?
– Мы не воры, – ответил Уильям. – И уж точно не шпионы!
– Осмотрите дом, – предложил я. – Посмотрите, есть ли разбитые окна или сломанные замки. Входная дверь заложена на засов, верно? Если этим утром что-то и исчезло, то это были ваши люди, а не мы. Проверьте каждое стеклышко.
– Если это так, то это колдовство, – сказал слуга, державший меч.
Мастер Ходж поднял руку.
– Боуден и Скотт, проверьте дом! Проверьте все двери и подвал!
Слуги вышли. Я слышал, как под их ногами скрипят деревянные полы, пока они осматривали дом.
Один из оставшихся слуг сказал:
– А вдруг они повинны в колдовстве, мастер Ходж? На них странная одежда. И говорят они странно – совсем не так, как у нас. Они наверняка попали сюда колдовством.
Все смотрели на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
– Никогда не слышал, чтобы люди колдовством проникали в дома, – сказал я. – Я знаю, что к колдунам или ведьмам обращаются, чтобы найти потерянное – кольцо или печать. Но неожиданно возникнуть в чужом доме? Это уже что-то другое…
Мастер Ходж не опускал свое оружие. Он направил острие прямо мне в лицо.
– Разве ты не знаешь королевского закона? Все повинные в колдовстве должны быть повешены!
– Нет ничего плохого в том, чтобы использовать магию для поиска потерянного, – повторил я. – Если ты что-то потерял, а потом нашел, что в этом дурного? Это не более дурно, чем верить в святую католическую Церковь. – Я опустил руки, шагнул вперед и взял со стола распятие. – Разве это дурно? Господь мог творить чудеса: вы и Его повесили бы?
– Ты смел, римлянин, – сказал мастер Ходж, опуская свое длинное оружие. – В Англии есть дома, где тебя сразу повесили бы за такие слова.
Судя по всему, мои слова неожиданно внушили хозяину дома уважение. Я ничего не говорил, прислушиваясь к шагам. Слуги Ходжа, осматривавшие дом, вернулись.
– Никаких следов взлома, – сказал один из них.
Мастер Ходж передал свое оружие слуге, подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза.
– Я не знаю, преступники вы или нет, но я не хочу, чтобы дом мой был проклят. И не желаю, чтобы дом мой обыскивали в поисках приверженцев старой веры. Я не знаю, кто вас впустил. Но если я отправлю вас в тюрьму в Эксетере, то вы наверняка используете ту же магию, какая помогла вам проникнуть сюда, и избежите правосудия. Так что убирайтесь из этого города побыстрее и никогда не возвращайтесь.
Все молча наблюдали за тем, как я собираю свои пожитки и складываю в старую суму. Я взвалил суму на плечо, и мы направились к двери. Когда мы вышли на затянутый густым туманом двор, нам обоим казалось, что мы сбежали из тюрьмы.
Проходя мимо новых домов, появившихся на рыночной площади, мы молчали. Мы старались не смотреть на людей, встреченных на улице. Уильям заговорил, только когда мы добрались до церкви.
– Смотри-ка, они ее перестроили.
Церковь действительно изменилась. Интересно, оплатил ли эти работы сам мастер Лей или ему помогали каноник-прецентор и прихожане.
Я поднял взгляд на скалы Хингстон, наполовину скрытые в тумане.
– Как ты думаешь, почему он нас отпустил?
– Он повел себя по-другому, когда ты поднял это распятие…
– Он сказал, что за такие слова в других английских домах нас повесили бы…
– И он говорил о «старой вере»… Ты думаешь, англичане более не христиане?
– Посмотри на церковь, – ответил я. – Новая церковь говорит мне, что слово Господа в этих краях крепко, как и прежде. А если бы он был магометанином, он наверняка зарезал бы нас, увидев крест.
Уильям оглянулся на город.
– Послушай, а это очень неприятно, что мы не знаем, во что верят люди. Мы не знаем сегодняшних законов. Судя по его словам, есть закон,
