После этого Генри долго сидел в гостиной, глядя в окно, и думал. Сората мог увидеть страшный сон, а может это была галлюцинация, вызванная лекарством, недаром же у них всегда такой длинный список побочных эффектов. Но почему именно пауки? Никто же не мог знать, что после встречи с Дзеро-гумо вид этих маленьких восьмилапых насекомых будет вызывать у него такой страх? Следовало решить, откуда начать распутывать этот клубок. И Генри поднялся и пошел в свою комнату.
Кейт сидела перед зеркалом в спальне и расчесывала волосы широкой жесткой щеткой. Короткие темные пряди блестели в свете ночника. Девушка увидела отражение Генри и обернулась:
– Где ты был? У Кимуры?
– Да.
– Это он кричал?
Генри нахмурился:
– Ты слышала, но не пошла проверить?
– Туда кинулось сразу трое, ты, Хасегава и Масамуне, – она пожала плечами. – Я дала ему успокоительное, наверное, еще не подействовало.
– А Кутанаги?
Кейт задумалась, поджала губки.
– Это журналист с кривыми зубами? Нет, он же на маяке. На дежурстве. А что?
Генри покачал головой. Он точно видел Кутанаги, его просто не с кем было перепутать, он врезался в него и пошел дальше. На маяке? Далеко же он от него забрался.
– А что это было за лекарство?
Теперь пришел черед Кейт хмуриться.
– Ты думаешь, я отравила твоего друга?
– Просто скажи, что это было и какие имеет побочные эффекты.
Девушка отвернулась и продолжила расчесываться.
– Хлордиазепоксид, – наконец ответила она. – Оказывает успокаивающее действие на центральную нервную систему. У Кимуры были все признаки тревоги, страха и эмоционального возбуждения. Я дала ему обычную дневную дозу взрослого человека. Препарат принимается курсом, но и этого пока должно хватить, чтобы снять напряжение. Еще будут вопросы?
– Откуда здесь этот препарат? Это нормально, держать его в аптечке?
– Конечно, нет. Хлордиазепоксид мне дал его помощник и показал предписание семейного врача. Твой друг сидит на сильных успокоительных.
Этого Генри не знал, точно так же, как и о том, что Кимура лежал в психиатрической лечебнице. Это для него, для Генри, случившееся в «Дзюсан» было неприятным, шокирующим открытием, но и только. А для Сораты должно было стать настоящим кошмаром.
– А побочные эффекты? – спросил он сухо.
– Сонливость, замедление психических и двигательных реакций, нарушение координации, – принялась она уверенно перечислять. – Спутанность сознания, затрудненное дыхания, головокружение. В общем, ничего выдающегося. При передозировке любого лекарственного препарата будет то же самое. И я не травила Кимуру, так и знай.
Она дала понять, что на этом разговор закончился. Генри вышел из комнаты.
В холле было пусто, а вот на кухне, куда Генри отправился, чтобы навести себе крепкого чая, уже сидел Фишер и меланхолично размешивал кофе. Макалистер прошел мимо, достал из холодильника молоко, поставил чайник на плиту.
– Вы склонны к саморазрушению, мой дорогой, – проронил Фишер и продолжил размешивать кофе. Ложечка звякала о стенки бокала.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вы ведь и сами понимаете, что ваше пристрастие к Кимуре-сану опасно, – ложечка продолжала звенеть о фарфор. – Оно разлагает вас обоих изнутри.
Генри замер со вскрытым пакетом молока в руке.
– Я не намерен обсуждать с вами Кимуру, тем более в его отсутствие, – он справился с собой и продолжил наводить чай. Звяканье уже изрядно действовало на нервы.
– Я и не прошу его обсуждать, – Фишер скосил на Генри глаза, будто нарочно не прекращая своего занятия. – Просто подумайте над моими словами и над тем, что именно держит вас рядом с ним. Точнее, его рядом с вами.
– Почему я должен думать об этом? – Генри начал сердиться и даже не сразу заметил, что ложечка больше не звенит о бокал, а спокойно лежит рядышком, на блюдце. – Хотя, ерунда. Можете не отвечать. Спокойной ночи.
Он взял кружку и пошел к выходу.
– Он плохо спит ночами. Так было давно или началось только сейчас?
