волынки, появился король в форме ВВС, и он имел на одну полоску больше на рукаве, чем все три вице-маршала, которые нас привезли. Король был довольно высок и худощав. Рядом с ним не слишком высокая женщина, тоже в военной форме, и с белой повязкой на рукаве с красным крестом. Наверное, королева Елизавета. Никаких корон, мантий – ничего такого не было. Видимо, связано это было с тем, что и я, и Степан были в полевой форме, нас не предупреждали. Харрис получил GCB (Большой крест Бани), я – HGCB (Почетный Большой крест) и Степан – НKCB (Почетного командора). С точки зрения геральдики слово «почетный» перечеркивает все привилегии, полагающиеся простым рыцарям, командорам и кавалерам.
Первым вручали орден Харрису. Ему на левое плечо положили меч и кроме ордена вручили какую-то грамоту. Нас со Степаном «меч из камня» не касался. Рылом не вышли. Вставая на место, я довольно громко, так чтобы было слышно Харрису, сказал Степану, что в Мончегорске ордена растут гуще, чем над Альтой. Мы заулыбались, и Степан добавил: «Подальше от противника и поближе к «кухне» – это хорошее удобрение». Харрис немного задергался и знаками подозвал Сперански, но тот ничего не слышал. Остальные присутствующие ничего не поняли. Церемония закончилась, все перешли в столовую справа от тронного зала. И когда нас вызвали сказать речи, у нас у обоих орденов ни на груди, ни на шее и ни у бедра не оказалось. Последовал вопрос, почему.
– К ношению на полевой форме такие знаки не полагаются. Парадную мы не захватили, и вообще мы попусту теряем здесь время, участвуя в каком-то балагане, – ответил я церемониалмейстеру. – Над Каа-фьордом я был один со своим экипажем. Ни один из них не награжден, поэтому мне этот орден даром не нужен.
Я вытащил из нагрудного кармана знак, а из кармана галифе – ленту и цепь, которая еще и зацепилась за него.
– Я возвращаю ваш портрет! – Откозырял, повернулся и вышел. За мной вышел Степан, сделавший то же самое, а следом летел Майский.
– Что вы себе позволяете, молодой человек! Вам приказано действовать по планам союзников.
– Иван Михайлович! Разрешите мне самому решать, как поступать в том случае, когда меня оскорбляют.
– Я не знаю, что писали об этом здесь, но мы оба слышали, что награждены за налет на Альту в январе, который выполняли вместе с англичанами, шедшими в последнем эшелоне. А «Тирпиц» был поврежден 23 декабря. У него украли победу. И у нас ее украли, – сказал Степан. – Пошли, Серега, нам здесь делать нечего.
Прошли через парк, никто нас не задержал, у гостиницы стоит посольская машина. Степан поднялся собрать дежурные чемоданчики. У меня был собран, поэтому я просто отдал ему ключ и стоял внизу возле стойки и курил. Влетели буквально Харрис и Сперански. На Харрисе красной ленты не было. Зато морда была красной.
– Серж, глядя на вас, я тоже отказался от награды. Но почему? Что вас так обидело?
– То, что читали. Они трижды прочли один и тот же указ: за налет на Альту в январе. Как будто налета 23 декабря не было. Никто больше из командиров и сержантов моей армии не награжден и даже не упомянут. Только 44-я и 97-я эскадрильи «ланкастеров». Моя армия как бы и ни при чем. И это войдет в историю, есть документы – Указ его величества, и я, командующий армии, при этом присутствовал и согласился, что основную роль сыграли твои восемнадцать машин, а не мои полторы тысячи самолетов, пять тысяч летчиков, техников, вооруженцев. Я в такие игры не играю! Это не крикет!
– Ты прав, Серж. Перестаю сожалеть о том, что вернул королю титул и орден. Без вас мы бы даже не дошли. А где Степан?
– Наверху, чемоданчик собирает, мы улетаем.
– Никаких «улетаем»! Мы специально поселили вас здесь. Рядом Королевский клуб RAF. Там сегодня состоится первый в его истории прием в члены клуба двух лучших летчиков России. Там все готово, и там нет политики, Серж. А потом мы проводим вас. Что бы ни происходило там, наверху, мы, простые летчики, – он, оказывается, простой! – должны быть выше этого. Мы ближе к богу и к небесам.
Спустился Степан, я передал ему то, что услышал.
– Ну, я-то что, меня награждали за то, что сделал, но ты точно подметил, что только нас двоих, остальных обошли вниманием. Ладно, пойду отнесу чемоданчики в машину. – Он вышел из гостиницы и положил наши вещи в «Паккард».
Клуб через стенку – Пиккадилли, 128. Почему между домами шесть номеров, осталось за пределами нашего понимания реальности. Над подъездом висит флаг RAF. Входим. Швейцар козыряет Харрису и подозрительно смотрит на нас и Сперански. Петр достает членский билет, его в лицо не знают. Про нас вице-маршал заметил, что эти джентльмены станут членами клуба сегодня. Усы швейцара зашевелились, и он изобразил подобие улыбки:
– Are these gentlemen our Russian friends? – спросил он.
Харрис отмахнулся от него и знаком показал помочь снять куртки. У нас были кожаные велюровые черные, у остальных – черные из гладкой кожи. На наших – подвернутые рукава, мехом наружу. Швейцар показал большой палец вверх, тронув нашу «кожу». Он переспросил:
– Вы из России? Это те, которых сегодня награждали во дворце?
– У тебя слишком длинный язык, Джеймс! – ответил за нас сэр Артур.
– Ай эм сорри, сэ! – откланялся швейцар.
Входим на лоунжу: покрытые белоснежными скатертями столы, к которым прислонены золотистые стулья с синей обивкой. Большая часть мест была занята, и лишь некоторые оставались свободными.
– Gentlemen! – прозвучала команда высокого и увесистого флайт-маршала с массивной челюстью и довольно большими усами под длинным носом.
