Потерянные

Главвэй какое-то время смотрел в окно, затем раздраженно смял в руке сигару и отправил метким броском в пепельницу.

– Я пойду на Воскресенский бал. – Он отвернулся от окна.

– Вот это правильное решение! – похвалил Юлий.

Вэйн подошел к чтецу, хлопнул того по плечу и поблагодарил.

– Да ладно, Невзоров. Красотка давно спит и видит тебя во снах, голову даю на отсечение. Иди успокой девушку, пока кто другой не успокоил.

Демьян в несколько шагов покинул кабинет. По коридору он почти бежал, словно спешил на пожар, когда неожиданно на очередном повороте столкнулся с… Лилией Разумовской в прямом смысле этого слова. Тела мужчины и женщины соприкоснулись.

Благоухая ароматом жасмина, Лилия подняла на Демьяна удивленный взгляд, и в небесного цвета глазах вспыхнуло вожделение.

– Демьян Тимофеевич, а я шла к вам задать один личный вопрос, – прошептала она, соблазнительно раскрывая идеальный алый ротик совсем близко от его губ. Ее руки потянулись к шее колдуна, чтобы обвить ее. В тот же момент ноги красавицы подкосились, заставляя мужчину удерживать ее еще крепче.

На этом чаша терпения видящей окончательно переполнилась, опрокинулась и ошпарила! С ее сознанием что-то произошло, потому как Тиса в один миг оказалась в десяти шагах от парочки. И в странном подвешенном состоянии. Она больше не ощущала женских рук на шее. Она вообще не ощущала тела вэйна: ни напряжения мускулов, ни стука сильного сердца в груди, ничего. Только видела этих двоих в объятиях друг друга, и это причиняло ей душевную боль. «Отстранение, – поняла Тиса задворками своего сознания, – оно все-таки покорилось».

В следующую же секунду очередной рывок вынес ее прочь из видения. У нее получилось.

* * *

Снадобье от сердечной боли несложно в приготовлении. Коренья синей горечавки и валерианы, плоды красного боярышника, венчики сердцелюба, прополис. Кладем в жбан, заливаем красным вином. Крышку законопачиваем вязкой смолой. И убираем в прохладное место.

Простейшее снадобье, но даже с ним работа не ладилась. Тиса растерянно перебирала травы, перекладывала с места на место, будто не зная, что с ними делать. Приходилось пару раз заглядывать в прошлое с помощью памятован и подсматривать, как эти снадобья готовил дед Агап.

Слава Единому, Агата Федоровна не видела этого позора, поскольку удалилась вслед за Пантелеймоном за прилавок аптеки обслуживать каких-то важных посетительниц. Оставшись наедине с травами и мыслями, Войнова облегченно выдохнула. Держать лицо при колдунье оказалось делом нелегким. Выказывать же истинное состояние души девушка не хотела, как и видеть в глазах кого бы то ни было жалость к себе.

Закончив работу, Тиса устало присела на лавку и какое-то время просто смотрела отсутствующим взглядом на запечатанный жбан. Осталось снести его в кладовую. Жаль, что от ее сердечной боли нет снадобья. И почему не придумали от приворотов средств? Почему только время прекращает их действие? Что за невезение…

Агата Федоровна сегодня при встрече снова напомнила о платье и о том, что уже завтра бал в губернаторском дворце. А она с трудом смогла проглотить возникший в горле горький ком. Завтра Демьян идет на этот драконов бал и будет танцевать с баронессой. Теперь Лилия Разумовская будет целовать его тонкие губы, ощущать жар его сильных рук, она будет чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Она – его Жар-птица, которую он боится упустить. Как же быстро этот вэйн забыл о своих обещаниях…

Ладонь девушки коснулась шершавой поверхности глиняного сосуда. На ручке обнаружился маленький скол, острые краешки которого кольнули большой палец.

Ведь знала же, что это произойдет. Что высокородный вэйн уедет в столицу, что увлечется другой, более достойной. Идеально подходящей к сиятельному титулу. Князь Демьян Тимофеевич Невзоров и баронесса Лилия Вэеславовна Разумовская! Так привратный глашатай будет выкрикивать их имена на балах высшего света.

Тиса отодвинула от себя жбан и покачала головой. Воистину, у нее тоже есть титул. Она выиграла его в конкурсе среди себе подобных. Титул легковерной глупыхи. А письма их сиятельства и обещания? Ветер в поле. Песок донный. Облака в небе. Она не первая и не последняя, кто поверил словам мужчины. Все изменчиво в этом мире.

Травница подхватила на руки глиняный сосуд и понесла его в одну из кладовых. Ряды полок со снадобьями встретили ее звенящей тишиной. Разместив жбан на положенном ему месте, девушка сильнее, чем надо, стиснула ладонями край деревянной неотесанной полки и склонила голову. Слезы оросили ее ресницы.

Как бы она хотела стать тверже, застыть, как когда-то – мягкая глина в печи при обжиге этого жбана. Чтобы потом никакие невзгоды не смогли смять ее. Царапины – сущий пустяк. Но не могла, не могла злиться на вэйна. Она просто оплакивала потерянную надежду.

Из коридора послышались голоса, и это выдернуло Войнову из пасмурных мыслей. Быстро промокнула глаза фартуком, приводя себя в порядок. Не хватало, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии. Однако никто так и не появился в кладовой. Голоса смолкли. И тут она увидела знакомую бутыль на соседней полке. Руки к ней сами потянулись.