носом в платочек.
В управе разговор с чиновником, принимающим жалобы, принес слабую, но надежду на то, что дело сможет решиться в пользу видящей. Говорил в основном Мо Ши. Старик то стучал кулачком по столу, то отзывал в сторонку этого самого чиновника, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. В итоге им пообещали, что управа разберется, однако дело займет неделю, а то и две, поскольку потребует некоторой деликатности. «Графиня – это вам не коробейница с рынка, знаете ли».
– Придется отложить вашу поездку, – вздохнул Мо Ши, похлопав девушку по руке. – И чтобы вы, деточка, не скучали, пока дело ведется, советую, нет, даже настаиваю: продолжайте развивать свой дар. И ради этого я отменяю плату за уроки. Климентий будет обучать вас бесплатно.
Поразмыслив, Тиса с благодарностью согласилась. Сколько себя помнила, в сложные периоды жизни она всегда спасалась работой. И сейчас мысли о Поне могут свести ее с ума, не дай ему заняться чем-то полезным.
На пути в клуб попросила Клима сделать крюк и остановить сани у графского особняка.
– Что вы собираетесь сделать, Тиса Лазаровна? – обеспокоился Мо Ши.
– Хочу поговорить с графиней. – Она неотрывно осматривала окна трехэтажного каменного дома со львиноголовыми барельефами.
Надежда, что Озерская поймет ее и отдаст Поню, была невелика, и все же попробовать стоило. У ворот дежурила пара рослых охранников в шинелях и при дубинках. К ним Войнова и направилась, не слыша совета шуйца не торопиться, а сначала все обдумать. Чернобородый стражник окинул подошедшую хмурым взглядом из-под кустистых бровищ. На вопрос, дома ли графиня, неприветливо ответил:
– Отвечать не велено!
Второй оказался помягче.
– Ладно тебе, Никодим! Чего теперь кидаешься на всех, как пес провинившийся, коли проспал двоих. Хоть девиц не пугай. Отбыла она, барышня. Когда воротится, не знамо.
– Скажите, а девочку с ней вы не видели? – спросила видящая, сжав ладони у груди. – Маленькая такая, годика четыре?
– Как же, была малая…
– Хорош трепаться, Сова! – рыкнул на своего товарища чернобородый. – А вы кто, собственно, будете, барышня? И чего тут выведываете?
Объяснять она не стала. Подошел Клим со спины и деликатно приобнял за плечи.
– Ничего, не сегодня, так завтра, – попытался он приободрить, – мы все равно ее вернем, верите мне?
Девушка кивнула и, влекомая учителем, последовала к саням.
– Вы не рассказали, что вчера было после того, как вы вышли из приюта? – спросил блондин. Рука, которой он придерживал женское плечо, при этом напряглась.
– Не поверите, – невесело усмехнулась Тиса, – я упала в обморок прямо на улице и очнулась только сегодня утром. Аля сказала, сосед домой довез. Представляете, я даже не помню этого. Стыдно ужасно.
– Сосед? – Клим заглянул ей в лицо.
– Да. Должно быть, Вениамин. У Голиковых одних коляска на ходу. Надо бы поблагодарить. Сама не понимаю, что со мной произошло, – девушка провела ладонью по лбу, – сейчас даже кашля не осталось. Чувствую себя прекрасно, и лекарь подтвердил: в целом здорова. Разве что слабость предположил.
И она подумала о деде Агапе, его бы сюда, старик бы осмотрел ее, расспросил, бороду свою в кулаке помял бы да посоветовал что. Увы, это невозможно.
– Он прав отчасти, – блондин помог спутнице подняться в сани, – но, думаю, дело в другом. На вашем месте я бы не стал шутить и сегодня воздержался бы от видений. Вашему дару нужна передышка.
– Но… – возразили Тиса с Мо Ши в два голоса.
– Поверьте мне, я знаю, о чем говорю, – оборвал их Клим. Он запрыгнул на козлы и обернулся. Взгляд его стал жестким. – Вы же не хотите истощить дар? Сегодня делаете передышку, а завтра – на здоровье.
Войнова и шуец тайком вздохнули. Пререкаться с Ложкиным – гиблое дело. Особенно когда он говорит в подобном тоне. Не верить учителю причин не было. Видящая на самом деле всю предыдущую неделю, не жалея ни себя, ни дара, уходила в поиск за поиском. Возможно, Клим прав. Переборщила. Пришлось пообещать – без видений, так без видений.
Только позже, в преддверии ночи, маясь под одеялом без возможности уснуть, Тиса поняла, что это выше ее сил. Если видение Демьяна она сама оттягивала весь день – как утопающий, цепляющийся за соломинку, не желая в нем получить подтверждение, что помолвка с Лилией реальна, то беспокойство о Поне оказалось сильнее всех здравомыслящих запретов.
Войнова закрыла глаза, чтобы увидеть девочку. В первую же секунду живой темноты отстранилась и оглядела ребенка. Малышка спала, укрывшись своим старым одеялом и прижимая к себе тряпичного медвежонка. Тиса мысленно выдохнула и только потом поняла: Поня была в приюте! В своей комнате и на прежней кровати. Этот факт поразил настолько, что видящая чуть было не кинулась одеваться и бежать в «Сердечный кров» за ответами. В
