Солнце просачивалось сквозь кроны благородных каштанов и слепило глаза. На ветвях проклюнулись листья. Пахло утренним дождем, смолистостью раскрывшихся почек и жимолостью. От упоительно ароматного свежего ветерка Тиса еще сильнее ощутила горечь от своего безвыходного положения. Под окном послышались шаги, и в следующую минуту она увидела ненавистных вэйнов, идущих по мощеной дорожке разбитого парка. Мерзликин что-то говорил, жестикулируя. Ассиец же его не слушал. Повернув голову, чернокожий колдун безошибочно нашел ту, что наблюдала за ним. Так эти двое и смотрели друг на друга, пока на повороте дорожки кустарники-шары не закрыли собой идущих и не разорвали эту немую связь. Девушка вздохнула и тронула на шее бусы из цветных камушков.
* * *На следующий день Тиса поняла, что Мерзликин знал, на что давил. Ради того, чтобы иметь хоть один шанс вернуть Поню, она сделает что угодно. В обмен на сведения, где находятся оборотни, она попробует уговорить не разлучать ее с ребенком. Если надо, будет стоять на коленях перед Фроловым. Вот только как быть с совестью? Ведь воров из-за нее убьют.
Подошел Клим, погладил по плечу. Не ощутив сопротивления, приобнял, провел ладонью по волосам. Тиса уткнулась лбом в мужское плечо, ощущая, как глаза жгут подступающие слезы. Ей сейчас так необходима поддержка. Учитель молчал, за это она была ему благодарна. И так слишком много бестолковых разговоров. До внутреннего опустошения и головной боли.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем она решилась. Видящая взяла в руки перчатку и уселась поудобнее, прикрыла глаза.
И вот белесая дымка дара снова касается щиколоток. Нежно ластится и радуется новой возможности услужить хозяйке. «Хватит бродить вокруг да около. Сегодня мы с тобой обязаны найти оборотней», – мысленно посвятила она в свои надежды дар. Туман послушно засветился и выстлал радужную половицу, ведущую в расплывчатую даль. Тиса зашагала по щупу, представляя, как прыткий мужчина, один из тех, что нырнул в реку, уходя от погони, некогда носил эту черную перчатку. Кожаную, с прорехой на безымянном пальце. А сейчас он, должно быть, обращен в зверя, небольшого, но юркого. И где-то теперь прячется со своим подельником. Только где?
Тиса уже довольно далеко зашла, однако не позволила себе удивиться, когда мир вдруг накрыл колпаком из звуков, цветов и ароматов. Она стояла на задних лапах и выглядывала из вороха сопревших за зиму листьев на лощину и чернеющий вдали перелесок. Нос дернулся, улавливая запахи. Затем нырнула в дыру и побежала, нет, скорее заскользила по узкой норе в абсолютной тьме. Словно вода подземного источника. Через четверть часа бега лаз расширился и превратился в пещеру. Землянку освещала вэйновская свеча. У щербатой стены спал человек. Тиса отстранилась и увидела, как хорек, в котором только что пребывало ее сознание, запрыгнул на спящего и злобно запищал и зафыркал, грозя куснуть лежащего за ухо. А когда мужчина шелохнулся, зверек спрыгнул наземь и моментально обратился. Эти двое были похожи друг на друга как братья. Узкие плечи, сухощавые, но жилистые тела, живые лица, богатые на мимику, и большие передние зубы. Сюртуки их – в прошлом, видимо, из дорогих и модных – сейчас подошли бы нищим на паперти. В пыли, измятые, воняющие сыростью.
– Я кому говорил тушить свечу, когда дрыхнешь! – прошипел владелец перчатки, с которым сознание Тисы попало в пещеру. – У нас и так их две осталось!
– Чего разоряешься, Фуха? Подумаешь, и в темноте видим, – зевнул второй и быстрыми движениями почесал шею.
– Тебе, может быть, и всю жизнь провести в этой помойке по душе, – фыркнул первый. – Что, опять мышей обожрался, крыса базарная?
– Отвянь, блохастый. Лучше скажи, что там на воле?
– Обложили, сволочи, – нервно отозвался Фуха и, подобно брату, заскреб себя под мышкой. – Рано еще. Подождем, пока каменные лепухи уйдут.
Вниманием оборотня завладел запыленный мешок, что служил недавно подушкой спящему брату. Ловким движением Фуха сел на землю и раскрыл его. Взору видящей предстала горка золотых украшений, но оборотень сунул руку глубже и вытащил из сего богатства еще более ценную вещь – рубиновую подкову. Даже при тусклом свете свечи она была великолепна. Красный, как старое вино, рубин приковывал к себе взгляды. Золотая вязь древней надписи тянулась по его мерцающим граням. Красота удивительная!
– Подкова у нас, значит, удача должна быть на нашей стороне, ведь так, Бел? – обиженно протянул Фуха. – Тогда почему мы все еще в этой дыре, а?
Брат пожал плечами.
– Я там пару полевок прикопал в углу, можешь поесть.
Фуха скривился так, что видящая ему посочувствовала.
Оглядев еще раз пещеру, Тиса присмотрелась к белесым разводам на стене. Их причудливая вязь напомнила кобру. От вида рисунка что-то в памяти шевельнулось, но ответ сразу не нашелся, и Войнова откинула от себя эти мысли. Есть более важные дела. Надо же выяснить, где находится пещера, иначе толку от ее видения. Она припомнила карту местности, и дар ответил сразу. Послушно нарисовал пред взором нужную точку. «Спасибо», – поблагодарила она свой дар, и тот отозвался в душе теплой волной. Теперь можно возвращаться.
Очнулась Тиса от видения с легкой улыбкой на губах. Она все же нашла оборотней! Она сумела! Не зря целый месяц билась над этой перчаткой. Раскрыв веки, увидела Климентия. Лицо учителя было так близко, что она на миг оторопела. Губы мужчины почти касались ее губ. Левой рукой он прижимал
