покинул Крассбург. Судя по всему, надолго. Следя за резвящимся ребенком, Тиса шагала по аллее, бесцельно трогала зацветающие ветви вишен и вспоминала разговор Жигаля и Политова.
Так что теперь Тиса ощущала растерянность. Нет, письмо она Демьяну отписала на следующий день после освобождения, как только вернулась из храма. Умудренная опытом, отправила лично. Только когда вэйн прочтет его теперь? Что за невезение, и, главное, что теперь делать?
Еще мучительный сон покоя не дает, каждую ночь снится. И не только. Внутри поселилось чувство, что она что-то упустила. Очень уж мутная история с освобождением получилась. Нет, сначала все показалось понятным. Богач увидел сон, в котором святая Лея «потребовала» освобождения пленников. Только вот Аристарх не похож на набожного человека. Скорее он ради выгоды готов душу черту заложить, а тут – по доброте душевной отпустил, да еще и деньги подарил. Второй день в душе Тисы словно сверчок пиликал: «странно», «подозрительно», «не сходится».
Своими мыслями на сей счет она решила поделиться с Климентием. Оставив Поню под присмотром Алевтины и Натки, которые клятвенно обещали баловать и не спускать глаз с ребенка, Войнова отправилась в клуб. Никаких колясок. Только пешком. Пусть учитель с некоторых пор несколько утратил ее доверие, как и заведующий школы одаренных, но он единственный, кто поймет ее опасения. Потому что был там, потому что видел Фролова и знает его способы уговаривать.
– Я понимаю, – тщетно пряча тоску в зеленых глазах, согласился блондин в ответ на ее слова. – Вам действительно стоит уехать. В Оранске тебе с ребенком оставаться небезопасно. Завтра Аристарху приснится еще какой сон, и он решит продолжить начатое. Так что… уезжайте.
Клим замолчал. Отвернулся к полке, делая вид, что весьма заинтересовался стопкой книг.
Тиса кивнула, приняв окончательное решение.
– Значит, поеду домой, к отцу.
Да. Домой, в Увег, где каждый пригорок знаком и родные стены греют. Где подружки растят детей, старик Агап варит, как и прежде, снадобья, а Камилла печет сдобные пироги. Где все понятно и просто.
– Надеюсь, вы мне напишете письмо, как доберетесь. – Клим положил на стол книгу с печатью Гатчиты на обложке, погладил вензель красивыми тонкими пальцами.
– Напишу, – с грустной улыбкой пообещала видящая.
– И когда собираетесь выехать?
– Послезавтра.
– Разреши довезти вас до станции?
Тиса согласилась. И почему после всех передряг, в которые втянул ее этот увлеченный курганом человек, она ощущает себя виноватой? Собираясь покинуть клуб, еще раз взглянула на книгу и задумалась. Вензель, похожий на кобру…
– До встречи, – прошептала девушка и накинула на плечи свое пальто, уже слишком теплое для такой солнечной весны.
Что ж, теперь она знала, где именно располагается курган, но говорить об этом Климу пока не собиралась. «Прости меня, учитель. Но я не уверена, что Мо Ши не уговорит тебя еще раз продать оборотней взамен очередного денежного поощрения».
Теплая погода, почти майская, напомнила о том, что к поездке нужно обновить гардероб себе и дочке. И следующие часы Тиса решила посвятить покупкам. Люся и Клара вызвались составить ей компанию. И если бы не они, то, покупая с легкостью вещи Поне, себе бы видящая точно пожадничала взять два новых платья и чудесное легкое приталенное пальто из тонкого сукна.
– Тебе оно очень идет, – щебетала Перышкина, расхваливая покупку. – И все же жаль, что ты уезжаешь. Я так рассчитывала, что ты будешь на нашей с Ильей свадьбе.
– Ничего, Люси. Зато ты напишешь Тисе письмо и расскажешь в мельчайших подробностях, как все прошло, – усмехнулась брюнетка, подойдя к зеркалу и прикладывая к себе черное платье.
– Точно, – хлопнула та в ладоши, – я так и сделаю!
Войнова забрала сверток из рук угодливого продавца и обернулась к Кларе.
– Тебе не кажется, что у тебя достаточно черных платьев? Можно подумать, что ты носишь траур.
