– Я видела, как это смотрелось. Ужасно! Будто я…
Тиса в негодовании заломила руки. А ведь Демьян говорил, что пришел за своей семьей. Боже. Хочется зареветь от тоски.
– Вы так не переживайте, – посоветовал Наум. – Знаете, вам просто нужно объясниться. Поговорите с Демьяном Тимофеевичем. Мне кажется, он не из тех, кто рубит сгоряча, даже при всем том, что он весьма решительный мужчина. Весьма.
Видящая горько вздохнула.
– Он улетел. Я теперь не знаю, где его искать.
– Ничего. Как вернется, вы поговорите. И все наладится, вот увидите.
Тиса благодарно взглянула на горбуна. Стыдно, что она так разоткровенничалась, но, с другой стороны, этот разговор немного успокоил ее.
– Простите меня, мне так неудобно.
– Пустяки. – Наум словно сам извинялся. – Теперь я побегу, иначе Аристарх будет гневаться. После всего произошедшего и особо после того, как ваш вэйн заявил, что рубиновая подкова на картине – не что иное как подделка, барон совершенно осерчал, – с беспокойством прошептал карлик.
Похоже, теперь настал его черед делиться своей печалью.
– Почему вы служите у него? – спросила Тиса. В глазах читалось все ее «уважительное» отношение к этому человеку.
Наум вздохнул так глубоко и тяжко, словно на его плечах держался весь Хорн.
– Он мой единственный родственник, Тиса Лазаровна, – прожевал слова маленький человечек.
– Родственник?
– Родной брат, – прошептал он, кидая в стороны взгляды. – Только никому не говорите. Ари считает это постыдным.
Войнова на какое-то время задумалась, и в ее мыслях Фролов стал обладателем еще нескольких нелестных эпитетов.
– Ладно, было весьма приятно с вами поговорить, но мне пора. – Горбун раскланялся. – Всего вам самого доброго и простите, коли обидел.
– Наум! – Тиса заставила маленького человечка оглянуться. Какие у него все же необычные голубые глаза. – Если вы когда-нибудь захотите променять родство на дружбу, я всегда буду рада видеть вас у себя. Поня к вам привязалась. Вы найдете меня в Увеге, мой отец – капитан пограничного гарнизона. Скажете, что ищете меня, и вас проводят. У нас, конечно, далеко не золотые хоромы, скорее наоборот, но жить вполне можно.
– Спасибо, Тиса Лазаровна! – Горбун явно расчувствовался.
– Можно просто Тиса.
Он улыбнулся, и лицо его стало даже красивым.
– Не уверен, что я смогу оставить Ари, но буду иметь в виду.
– Если он вас удерживает силой, я постараюсь вас вызволить, – спохватилась видящая.
– Что вы! – махнул маленькой ручкой Наум. – Я сумею исчезнуть, если вдруг решу уйти.
– Хорошо. Подумайте и приезжайте. Мы с Поней будем вас ждать.
Кажется, улыбка его стала еще шире. На том они расстались.
Поглощенная в свои думы, Тиса зашагала прочь. Вскоре фабрика осталась позади, под ноги лег узкий тротуар Бочкатого переулка. Здесь она когда-то потеряла сознание. Видящая рассеянно глядела по сторонам. Люди все так же спешили по своим делам, во дворах цвели деревья, желтели куртинки нарциссов. А казалось, совсем недавно небо, словно недостиранная простыня, висело низко и сыпало мокрым снегом.
С Яниной она почти столкнулась. Неудивительно, отсюда до приюта недалеко.
– Тиса Лазаровна! Как хорошо, что я вас встретила! – Женщину трудно было узнать. Простенькое, но довольно симпатичное платье, полосатая сумочка на локте. Розовые щеки. – Я вас искала, даже приходила к вам на Коромысловую, но не застала. Соседка сказала, вы уехали с молодым кавалером два дня как и не вернулись, – прошептала Янина. – Думаю, эта старушка горазда трепать языком, будьте с ней начеку.
Тиса поблагодарила за совет, но развивать тему не стала. Никифоровну уже не исправить.
– Вот, нашлась Понина брошка в вещах Праскевы. Я сразу сказала, что надо бы отдать, матушка мне и поручила. Как ее в кошель положила, так и ношу седмицу с тех пор.
Брошь легла в ладонь видящей. Из светлого дерева, должно быть, из березы. На ней вырезана веточка дикой жимолости с круглыми ягодами, что бывают ядовитыми. Мило, но Тиса почему-то не могла выдавить из себя благодарность.
– Хорошо. Как дела в приюте?
Минуту она слушала, что в приюте теперь все иначе, чем при Стеше. Черепицу новую кроют вместо латок. Сруб под мастерские уже под крышу подняли, целая артель работает с утра до полудня.
– Принарядились теперь все. Как я вам? Не то что те черные мешки. На людей похожи стали. Думаю, сам Единый нам послал ту проверку с Белограда да благотворителя. Дай Боже здоровьица ему. Бывает же такое, и мужчина видный, и душа золотая. А наша мелочь у него тогда еще ленту чуть не увела из кармана. Стыдоба. – Янина фыркнула.
Тиса кивнула, ощущая, как брошь жжет ее пальцы. А затем будто очнулась.
