какой-то момент поняла, что мне нравится происходящее, несмотря на отголоски пережитой боли. Нечто совсем иное зрело внутри, вытесняя неприятные ощущения. Нечто безумно желанное, яркое и ранее неведомое. Но дозреть оно, к сожалению, не успело. Любовник, содрогнувшись всем телом, обмяк, придавив меня.
– С-с-скотина, – прошипела я разочарованно, напрочь забыв о том, что леди так не выражаются. Сама не знала, на что злилась больше: на то, что он посмел взять меня на проклятом алтаре, наплевав на протесты, или на то, что не позволил испытать высшее наслаждение… дважды! Ну точно скотина!
– Микаэла? – Искреннее удивление в голосе его светлости добавило жару моему раздражению. – Как ты… откуда ты здесь?
Это было слишком!
– А ты ожидал другую жертву? – выплюнула я, уставившись в глаза любовника, поднявшего голову от моей груди. В обычные человеческие глаза с легкой золотистой поволокой. Очнулся-таки! Гад!
– Мышка, я… – Он медленно опустил взгляд ниже моей шеи и гулко сглотнул. – Дьявол меня побери… – в обычной своей манере выругался Ивар. – Бездна! Все должно было быть не так! – Удар его кулака о камень не причинил вреда алтарю, зато окропил кровью разбитые костяшки и почему-то встревожил свечи. Тьма вокруг нас рассеялась, а я и не заметила – когда. Символы магической пентаграммы больше не светились, и в комнате стало темнее.
– А как… должно было быть? – спросила я, потихоньку успокаиваясь. Усталость брала свое, тело ныло от жестких ласк, внутренняя сторона бедер болела, а из-под ресниц катились беззвучные слезы. Мне вовсе не хотелось плакать, они сами.
– Я бы усыпал лепестками роз наше ложе, – хрипло произнес… нет, не насильник – любовник! – Напоил тебя изысканным вином и ласкал до умопомрачения, пока ты сама не сказала бы мне «да».
А ведь я сказала… если «еще!» считается. Неужели он ничего не помнит?
– Люблю… – сглотнув вставший в горле ком, прошептала я и, слабо улыбнувшись, пояснила: – Розы.
Глава 6
Якорь
Теплая вода с травяными настоями приятно расслабляла мышцы, снимая усталость и боль, если бы еще его светлость соизволил наконец уйти, а не метался по ванной комнате, перебирая какие-то склянки, было бы совсем хорошо. Но герцог наотрез отказался оставлять меня одну. После случившегося в магическом круге он вел себя очень странно: завернул меня в то, что осталось от платья, отнес в спальню, осмотрел, невзирая на протесты, после чего заявил, что сейчас же пошлет слуг в город за лекарем, ну а мне приготовил целебную ванну. Белая пена прикрывала мою наготу, это радовало. Но косые взгляды его светлости все равно нервировали.
– Хватит! – Я ударила ладонью по воде, вызвав мыльный фейерверк. – Прекрати уже меня лечить. Я не больная, – проворчала, хмуро глядя на него. На «вы» так и не перешла, да он и не требовал.
– Микаэла, нам надо серьезно поговорить, – перестав греметь флаконами со всевозможными снадобьями, сказал Ивар. У самого вся спина была разодрана моими стараниями, кровь проступила даже сквозь накинутую на плечи рубашку, а он продолжал носиться со мной, как с хрустальной вазой. И с одной стороны это льстило: мужчина, чувствующий свою вину, – находка для женщины, а с другой… как-то слишком много внимания он уделял моему здоровью. Инкубатор для вынашивания его отпрыска должен быть в полном порядке, так, что ли?
– Надо, – согласно кивнула я, подгребая к себе пену, белым пухом окутавшую плечи. – Но залечивать меня до беспамятства при этом не обязательно. Что за ритуал ты проводил?
– Скажи прежде, зачем ты пришла ко мне ночью? – немного помолчав, спросил он.
– Сначала ты. Полагаю, после всего пережитого я заслуживаю честных и бесплатных ответов, – съязвила, не удержалась, маскируя под иронией зачатки истерики. Сколько бы ни убеждала себя, что случившееся не так уж и страшно, меня все равно потряхивало. Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, потому что Ивар, опустившись прямо на пол возле каменной купальни, хрипло проговорил:
– Прости, девочка, я бы никогда…
– Да знаю я, что ты был одержим бесами! – И снова ударила по воде, сама не понимаю зачем.
– Бесами? – нахмурился он.
– Я видела этих… эти жуткие темные сущности. – Голос пропал, и я перешла на шепот. – Они вселились в тебя. И глаза твои… черные, пугающие прорези. Это было…
– Страшно, – процедил он.
– Очень.
