– Но собирался?
– Он так и не сделал мне предложение, – повторила она.
Мы все шли, и ее домик пропадал где-то вдали.
– Вы собираетесь бежать? – спросила я.
– Бежать? С острова Льюис, да еще когда Джон вот-вот нагрянет? Думаю, я могла бы убежать. Может, что-то и нужно делать. Хотя сомневаюсь. Прибежище – это та же тюрьма, только иными словами.
– И давно вы тут живете?
– Около трех лет.
– А как вы за все расплачивались? За оборудование, за экспертов, за паспорта, за…
– Я воровала, – незатейливо объяснила она. – Это было необходимо.
Мы зашагали дальше.
Море рухнуло к подножию утеса, внизу громоздились чайки. Волны бились о берег, по небу неслись тучи, спеша на неведомую встречу. Шуршала высокая трава, а маленькие камешки со стуком сталкивались друг с другом под порывами ветра, все вокруг наполнялось азбукой Морзе рвущихся и соединяющихся течений: бум-бум ухало море, бам-бам отзывалась земля, ух-ух вторило небо, а мы, крохотные фигурки в необъятном и безбрежном мире, все шли и шли.
Мы шли.
И на мгновение я стала небом.
Стала морем.
Стала травой, гнущейся под напором ветра.
Стала холодом.
Стала Байрон, шедшей рядом со мной, а она остановилась, повернулась лицом к океану, потом подняла голову вверх, закрыла глаза, пока дождь хлестал ее по лицу, глубоко втянула воздух носом и сосчитала от десяти до одного.
Я глядела, как она считала, и услышала, как она сказала, не открывая глаз:
– Если меня найдут, то устроят суд.
– У них не так-то много доказательств – похоже, вас просто убьют.
– Неважно, – ответила она. – Пресса, все СМИ, Интернет поднимут шум, будут визжать без умолку, и вся правда вкупе с моим голосом потонут в этом визге. Обвинения и шум, человеческое, они передернут это к человеческому фактору, а не к правде. Как с этим можно жить? Как можно жить, когда вокруг так много несмолкающего визга? Визг нравился Матеусу Перейре. Думаю, в наше время люди обожают чувство, когда их жгут.
– Шиван, – начала я и осеклась, когда она не шевельнулась и не моргнула. – Байрон, – поправилась я, – мы можем найти способ получше.
Она открыла глаза, улыбнулась мне, словно вот-вот ответит, раздумала, подняла голову и поглядела в небо.
Из-за туч донесся едва различимый звук. Грум-грум-грум на фоне рева моря.
Вертолет.
– Смотрите, – сказала она. – Вот и они.
– Байрон…
Она подняла руку, заставляя меня замолчать. Улыбаясь, повернулась лицом к морю и, негромко дыша, побежала к воде.
Она закрыла глаза в двух шагах от края утеса, и если и издала какой-то звук, когда падала, его поглотили ревущие воды.
Глава 106
Тело, лежащее между камней.
Полицейская машина, проехавшая сюда через весь остров.
«Скорая» – два часа спустя.
Я сидела на уступе холма и за всем этим наблюдала.
Прибежал Гоген, рухнул на колени у края утеса, из горла у него рвались сдавленные рыдания – плачущий старик в легком, не по погоде пальто, обхвативший голову руками.
Я смотрела, но он, похоже, меня не заметил.
И когда через некоторое время полицейские обо всем забыли, а потом смущенно обнаружили мое присутствие, я подхватила свой рюкзак и ушла.
Я шла на север вдоль берега моря.
Шла по серым камням и жухлой траве.
Шла мимо фургончика, где продавали пироги с мясом неясного происхождения, к которому стекались люди.
Шла, щурясь от дождя.
