– Вы правы, дорогой сэр Палант. Это сразу бы решило проблему приобщения к передовым формам труда. Но церковь будет против, она же рано или поздно придет на эти земли!..
– А как временную меру? – спросил он, очень ободренный, что я не цыкнул, а даже назвал дорогим сэром. – Когда у нас из-за черной чумы вымерли почти все мужчины, папа римский разрешил особым декретом брать жен, кто сколько сможет!
– Как временную, – ответил я, – да, но потом попробуй отмени!.. Все мужчины будут драться не на жизнь а на смерть. Право ходить к жене соседа… это же предел мечтаний простого честного труженика!
Граф Мальгерд за время присутствия на Совете чуточку освоился, осмотрелся. Все ведут себя свободно, я все еще не столько император, как полевой вождь, снова откашлялся и сказал почтительно:
– Но, ваше величество, если маги начнут объединяться, то это хорошо и плохо. Плохо, что усилятся, а хорошо, что проще будет вылавливать… Но лучше бы не пропустить момент.
Я подумал, вперил в него острый взгляд.
– Спасибо, граф, этим придется заниматься тоже. Пожалуй, нужно собрать их и поговорить. С теми, кого удастся собрать, остальным расскажут коллеги… Эй, кто там ближе к двери? Пригласите нашего алхимика, он дожидается в коридоре.
Палант вскочил, он хоть и не ближе всех, зато моложе, подбежал к двери и, распахнув, крикнул:
– Кто тут… Ах да, это ж ты тот, кто придумал, как ослепить филигонов?.. Чего ты в коридоре?
Он пропустил чародея впереди себя в зал, захлопнул дверь и посмотрел на меня с укором.
– Карл-Антон, – пояснил я, – остался там по его просьбе. Не считает достойным находиться в одном собрании с достойнейшими рыцарями высших титулов.
Альбрехт взглянул на меня остро, что-то просек и сказал громко:
– Алхимик не только внес вклад в победу, но и держится с достоинством, не рвется в наш круг. Ваше величество, я полагаю…
Я демонстративно вздохнул, обвел взглядом зал.
– Вижу, вы не один так полагаете. Карл-Антон, ваше место в Тайном Совете!.. И, как члену этого совета, вам поручаю важнейшую и труднейшую работу. Здесь ее делать некому, а вы будете курировать взаимоотношения с местными магами.
Он поклонился с тем достоинством, что считается врожденным качеством людей благородного сословия, прошел к столу и сел под взглядами рыцарей, строгих, но все же, как ни странно, доброжелательных, помнят о его вкладе в победу над страшнейшим врагом.
Альбрехт обратился к нему с дружелюбием вельможи:
– Карл-Антон, этим придется заняться только вам!.. Никто из нас не отличит мага от простого человека.
Карл-Антон со всей скромностью поклонился.
– Сделаю, ваша светлость.
Я обратил взор на Альбрехта.
– Герцог, соблаговолите составить мое высочайшее повеление… Не забудьте оформить в виде имперского указа высшей приоритетности.
– Слушаю, ваше величество.
– Все младшие маги, – сказал я, – а их тут как тараканов, освобождаются от мелочной опеки над простым людом. Освобождаются и переводятся в разряд старших… нет, пока полустарших магов. Все должны и обязаны учиться и совершенствоваться в своем ремесле магии с переходом в алхимию, а не гонять воробьев и саранчу с огородов и прочих полей!
Он сказал без улыбки:
– Так и запишем. Очень серьезный указ, ваше величество. Очень!
– И распорядитесь созвать магов, – велел я, – буду держать перед ними речь.
Он поморщился.
– Снова?
– А что, – спросил я с беспокойством, – я с ними уже общался?
– Нет, но уже собирались.
– У меня программная речь, – сказал я с обидой. – Задающая вектор! Но указ насчет перераспределения полномочий составьте и раздайте глашатаям раньше. Так скорее сбегутся послушать, чем это им грозит. Остальным членам Совета, кто не слишком уж упахивается на строительстве светлого общества будущего, надлежит всемерно помогать герцогу Гуммельсбергу и алхимику Карлу-Антону. На этом все, теперь за работу, за работу!
Когда все покидали кабинет, я сказал негромко:
– А вас, сэр Палант, прошу остаться.
Палант побледнел, остановился, а когда за последним захлопнулась дверь, спросил трепещущим голосом:
– Ваше величество?
