– Не спорю, но не исключено, что у нас уже не будет другого момента, более подходящего, дорогой Артур, – сказал Мюррей, который принимался целиться из своего арбалета в любую мелькнувшую впереди тень. – И я не хочу умереть, не узнав, откуда ты притащил этого несчастного и, главное, как, дьявол его забери, он узнал прозвище Эммы.
– Это мой секретарь.
– Что?!
– Не кричи! – шепотом приказал ему писатель. – Вуди – мой секретарь. Нет никакого Великого Анкомы. Мы с Джорджем придумали всю эту историю… – Конан Дойл давал объяснения, продолжая подниматься и не оборачиваясь, а потому не видел изумленного лица Мюррея. – Что касается прозвища… Понимаешь, когда мы были у тебя в гостях, ну, в тот день, когда я впервые заговорил с тобой про медиума, Джордж на несколько минут отлучился из гостиной. Правда, ты был в таком жалком состоянии, что вряд ли помнишь подробности. Он заглянул к тебе в кабинет и посмотрел, не найдется ли там чего, что мы сможем использовать в наших целях. В одном из ящиков обнаружилась твоя переписка с Эммой, и он украл несколько писем. Оттуда и узнал про ваши прозвища… мистер Все Могу.
Пока они шли, Мюррей пытался из многих вопросов, бурливших у него в голове, выбрать самый важный.
– Но какого дьявола вам понадобилось устраивать этот дурацкий спиритический сеанс? – спросил он наконец.
– Чтобы ты не наложил на себя руки. Джордж не знал, как еще можно этому помешать… Он чувствовал себя виноватым в смерти Эммы. Ведь он посоветовал тебе откровенно с ней объясниться, помнишь? По его убеждению, только так твоя совесть успокоилась бы.
– Надо же, какой заботливый!
– Он сказал мне, что для твоего спасения нужно устроить ваш разговор с Эммой на спиритическом сеансе. Я, естественно, сперва подумал о настоящем сеансе, но ошибся. Джордж хотел устроить ваш разговор, но так, чтобы не было ни малейшего риска. Чтобы все проходило под его полным контролем: медиум, ответы Эммы, потом ее прощение… Короче, все. По его замыслу, Эмма велела бы тебе продолжать жить и даже постараться быть счастливым… – Конан Дойл с легкой улыбкой покачал головой. – Право, до сих пор не пойму, как ему удалось уговорить меня участвовать в этом спектакле, ведь я всегда как бешеный боролся именно с такими фокусами… Но в конце концов я вроде бы даже стал получать от нашей затеи удовольствие! Согласись, мы состряпали вполне правдоподобную историю: неведомый миру медиум, рука судьбы…
– Но я видел Эмму в саду! – перебил его Мюррей.
– А, ты про это… – сказал Конан Дойл и, наморщив лоб, остановился, чтобы как следует изучить кровавый след. – Эмма в саду… тоже наших рук дело… Это была мисс Лекки, она любезно согласилась помочь нам. С помощью твоих слуг мы добыли платье Эммы и один из ее зонтиков… Ничего лучше нам в голову не пришло. Мы ведь были в полном отчаянии! Дни шли, а ты все никак не соглашался на сеанс с Великим Анкомой…
– То есть, когда ты предложил мне выпрыгнуть в окно… – задумчиво произнес Мюррей, – на самом деле тебе просто надо было, чтобы я увидел мисс Лекки.
– Элементарно, дорогой Гиллиам.
– Дьявол… Ну а если бы я ее не увидел?!
– Ее нельзя было не увидеть. Кроме того, я знал, что ты не прыгнешь.
– Дьявол… – опять повторил Мюррей.
Когда они поднялись на второй этаж, Конан Дойл снова всмотрелся в капли на полу.
– След ведет в правое крыло, – объявил он и мотнул подбородком в сторону длинного коридора, конец которого терялся во мраке.
– Из этого коридора ему деваться некуда… – пробормотал Мюррей с отсутствующим видом. – Все комнаты заперты на ключ, кроме той, где хранятся мешки с гипсом и рабочие инструменты.
– Тогда поймать его будет просто, – ответил Конан Дойл. – Хотя нам бы не помешало чуть больше… азарта.
Он достал из кармана коробочку с таблетками кокаина, на крышке которой были изображены два счастливых играющих ребенка. Одну он предложил Мюррею, но тот не раздумывая отказался:
– Спасибо, Артур, во мне столько злобы, что других средств не понадобится.
– Как хочешь, – пожал плечами писатель. Потом взял таблетку, сунул коробочку в карман и лихо вскинул вверх свою булаву. – Ну, а теперь пошли ловить этого сукина сына!
Миллионер остановил его, схватив за руку:
– Погоди минутку, Артур… Насколько я понимаю, невидимый мерзавец не может быть участником вашего милого спектакля. – Некоторое время он раздумывал над тем, что сам же сейчас сказал. – Нет, конечно же нет. Погубить несчастного Баскервиля – это слишком даже для вас. Но… – Он посмотрел писателю в глаза. – А зеркало?
– Вот тут мы ни при чем, – ответил Конан Дойл. – Мы хотели провести сеанс именно в Брук-Мэноре, чтобы спокойно подготовить трюк с дощечками, в твоем доме это было бы невозможно, а от Уэллсов ты практически не вылезал, в моем же… Скажем так: я никогда не простил бы себе, если бы моя жена или мои дети застали меня за подготовкой вульгарного спиритического трюка. Но зеркало… Нет, такой фокус нам не по зубам, – буркнул он, показывая, что и
