Королевство на грани нервного срыва

Ох, был да солнечный денек.
Шел казак до мамки в гости
Да споткнулся о пенек.
Разложил свои портянки,
Расчесал свои усы.
Был казак невероятной,
Ослепительной красы:
Ликом синь, а бровью красен,
Оком темно-золотист.
Был героем многих басен
Сердцеед и стрекулист.
Но беда случилась разом:
Шла тут девица-краса,
И казак утратил разум
 И златые волоса.
«Будь моею ты женою! —
Он воскликнул, весь горя, —
Куреня у нас с тобою
Все воюют почем зря».
Горько плакала казачка,
Но казак весь сразу в пыл.
Он схватил свою девицу
И портянки позабыл.
С той поры сплошные войны
Две галактики ведут.
Вот трагедия какая,
Что еще расскажешь тут.

Хор выглядел импозантно, особенно красные брови на сине-зеленой коже. Мне думается, это особая боевая раскраска казаков, ибо, насколько я понял, они воины, раз у них есть холодное оружие.

Тут на сцене вышла некоторая заминка, казаки что-то нервно задергали усами, потом один достал шашку, серебряную стопку и фляжку с чем-то завлекательно плеснувшим. На сцену вышла дочь герцога Оливия, и казаки запели:

Кому чару пить,
Кому здраву быть,
Девице Оливии да свет Альбиновне!

Они поставили чару на шашку и в таком виде вручили даме. Но госпожа Оливия отличалась великолепной выдержкой и тактом. Она, не дрогнув, взяла шашку и выпила инородное зелье. Крякнула, занюхала рукавом и сказала:

— Ай, спасибо, казаки, порадовали! Располагайтесь со всем удобством, как дома. Песни ваши слушать не устанем.

— Да мы еще кой-чего могем, — молвил самый синий, и казаки захохотали, тряся усами.

— Не сомневаюсь, — очаровательно улыбнулась Оливия и потихоньку-полегоньку выперла казаков со сцены. А затем, взойдя на трибуну, почти будничным голосом сказала:

— Итак, фестиваль открыт, и мы приступаем к жеребьевке. Жеребьевку проводит высокоточный лазер, которого нельзя заподозрить ни в подкупе, ни в кумовстве и прочих делах. Вот он.

Оливия поставила на крышку трибуны анапестон.