— Плохо дело, девочка, — сказала мне гадалка.
— Ну я прямо и не сомневалась, — со злыми слезами сказала я. — Разве у какой-то сиротки-уродки с двумя личностями может быть все хорошо?
Раздался легкий звон, и перед нами предстал неподражаемый мессер Софус.
— О, Глоссария, рад тебя видеть, — воскликнул он. — Давненько мы не пересекались на задешних струнах.
— Ты же знаешь, Софус, мой дар никому не в радость. Кочую с галактическими цыганами, вместо истинных гаданий вру. Ведь скажи правду — на тебя будут смотреть, как смотрит вот эта девочка.
— Люция, не смей относиться к Глоссарии непочтительно, — строго сказал Софус. Она из Высших, она хранит три кинжала Симфонии Сущего.
— Спешу вас порадовать, я тоже, — и я выхватила свой кинжал.
Все отшатнулись.
— Люция, — строго сказал мессер Софус. — Как он попал к тебе?
— Некая Бабулька подарила его мне в день рождения. И исчезла. Видимо, побоялась моей горькой судьбы.
— Люция, ты должна отдать кинжал Глоссарии. Только она может сохранить кинжалы так, чтобы Все Сущее не исчезло.
— Я вам не верю. А кинжал мне самой пригодится! Я буду защищать Маттео и нашу с ним любовь.
— Нет у вас никакой любви, дурочка, — сурово сказала цыганка Глоссария. — Он женится на тебе, а потом, когда ты станешь скучна ему, убьет.
— Я вам не верю. Я сейчас пойду к нему и все расскажу. Он любит, любит.
— Как это скучно — наблюдать чье-то разочарование в любви.
— Идем выпьем, — сказала Глоссария.
Я села на лошадь и помчалась от Поэтополиса к хранилищу золота. Я знала, что туда не пускали никого, но я была особым случаем.
— Я хочу видеть мессера Маттео, — сказала я стражам. — У меня особый допуск.
— Его величество отменил все допуски.
— Тогда вызовите мессера Маттео сюда, я его невеста и желаю говорить с ним немедля.
— Хорошо, — сказал стражник.
Маттео скоро вышел, его милое лицо было тревожно:
— Люция, что случилось?
— Маттео, мне пророчат, что я не выйду за тебя замуж! Что ты убьешь меня.
— Ну разве ты сама не понимаешь, какие это глупости? Дай я поцелую тебя в лоб, и все плохие мысли пройдут.
Он поцеловал меня, и все ушло. Я смотрела на него и не узнавала. Осматривалась — не узнавала местность вокруг.
— Кто я? — прошептала я.
— Разве вы не видите, — услышала я голос, — это городская сумасшедшая. Ее надо немедленно отвести в дом умалишенных и крепко запереть. А донна Люция — вот она, она ваша госпожа и возвращается в Поэтополис.
Я села на коня. Скакать было легко, ведь Маттео посылал мне вслед воздушные поцелуи. Правда, неприятно было видеть, как хватают какую-то умалишенную и запихивают в больничную карету. Бедняжка. А меня ждут Оливия и фуршет с поэтами.
— Ну что? — встретила меня Оливия вопросом.
— А, все это болтовня, — улыбаясь, ответила я. — Маттео все так же влюблен в меня и по-прежнему выполняет свою работу. Который час? Хочется послушать вечерний цыганский концерт. Они обещали.
— Вроде не было такого.
— Вот только сейчас обещали. С этим фестивалем голова закружится.
Люция рассмеялась.
— А как же твой кинжал, о котором говорили Софус и Глоссария?
— Он так и останется моим. С ним ничего не случится. Ты вспомни, что я практически всесильна.
— У тебя зрачки другие. Горизонтальные.
— Это я модничаю. Сейчас сделаю обычные, оп-ля! Ну, идем на концерт.
Из дневника поэта Куба:
Я так счастлив, так улыбнулась мне удача! А вот сейчас ко мне входит удивительная гост…
