– Взять его.
Илгард Адант отступил в сторону, предоставив выполнить грязную работу более молодым Алмазам. Ну и по зубам получать досталось им. И заклинания летели в них же. Но их было больше, так что Веорана все же скрутили. К тому времени он обзавелся кровоточащей ссадиной на лбу и сбил скулу и костяшки пальцев.
– В камеру, – отдал новый приказ глава Алмазной академии.
Пленника потащили в обозначенном направлении.
– Ран!..
Близнецы удержали меня от того, чтобы броситься следом.
Но кричать я все еще могла:
– Дракон! – В горле запершило, а гад чешуйчатый даже не обернулся. Даже не вздрогнул. – Если ты причинишь ему вред, я тебя никогда не прощу!
Вскоре небольшая процессия скрылась за поворотом, и даже обострившийся слух перестал улавливать их шаги.
Я опустилась прямо на крыльцо и горько заплакала.
– Эй, не раскисай! – Арман, не боясь запачкать свой белоснежный костюм, присел рядом, а миг спустя и Жеанд последовал его примеру. – Мы его обязательно вытащим.
Успокоиться не получалось. Страх расправил свои черные крылья. Они заслонили весь мир, вытеснили из души все прочие чувства, распространили противную внутреннюю дрожь. Ее не видно снаружи, но внутри у меня будто шел снег.
К полудню мы с близнецами успели обсудить ситуацию, так и оставшуюся какой-то абсурдной, отправить домой впавшую в истерику Риту и сходить к Рану. К нему нас не пропустили, развернули у спуска к подземным камерам. Как догадался Арман, это было частью эмоционального давления на пленника – отрезать его от любой поддержки извне. Так что мы потоптались у окованной железными пластинами двери, попререкались с алмазными магами, охраняющими ее, и вынуждены были убраться.
Но по пути перехватили Хию и выведали кое-какие новости.
Доказательства были весьма убедительны. Алмаз вспомнил, что видел харз Аадора колдующим рядом с защитой, когда доставлял меня в академию. Пентаграмма выплюнула меня, даже не попыталась куда-нибудь перенести. Все давно были в курсе, что Ран недолюбливает адамасов, хоть и не без причин. И главное: он отказался от проверки и не позволил с помощью артефакта пролезть к себе в голову. Насильно это проделать пока тоже не удалось, хотя маги не прекращали попыток.
Им нужно было узнать, что он сделал с похищенными сердцами.
– Это не он, – плохо слушающимися губами прошептала я.
Удар сердца спустя с пугающей отчетливостью осознала: а если и он, мне все равно. Я люблю его. Он тоже меня любит. И… никто другой никогда не делал для меня столько.
– Конечно не он. – Арман взял меня за руку.
– Но как это доказать? – Его брат удрученно втянул голову в плечи.
Хия сморщила нос и пропала.
Конечно, с их непредвзятой стороны все просто: вот злодей, все указывает на него, надо только выдавить признание и кое-какую информацию.
Но Ран ни при чем, я знаю!
Только бы он дождался! Хоть бы выдержал! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
Должны.
Интуитивно я поймала свободной рукой ладонь Жеанда, и мы направились в сторону преподавательских домов. Успели сделать пару десятков шагов, главный замок еще не скрылся за деревьями, как что-то грохнуло. Как раз в замке. Притом так сильно, что он, кажется, вздрогнул. И изнутри послышался какой-то шум.
Не сговариваясь, мы развернулись и рванули в обратную сторону.
Войти, однако же, не успели. До крыльца оставалось не так далеко, когда распахнулась тяжеленная дверь, являя запредельно злобного ректора.
– Что случилось?!
– Ваши штучки?
Наши вопросы слились с его.
Несколько мгновений мы пытались отдышаться и хоть что-нибудь понять по звукам, потому что внутрь явно не впустят, а Адант прожигал нас бешеным взглядом. В голову невольно закралась мысль, что мы тоже под подозрением.
– В камере нарисовалась пентаграмма и перенесла харз Аадора, подозреваю, очень далеко отсюда, – все-таки изволил пояснить господин ректор. – И если я узнаю, что кто-то из вас троих имеет к этому отношение, участь Орберта ему покажется очень даже счастливой.
Облегчение смешалось с еще большим страхом.
