Ирн как раз уперся в стену… и никаких путей к бегству там точно не было.
Дракон посмотрел на него – и в этом взгляде читался приговор.
Сейчас спалит!
Но Хия успела первая. Она серебристой тенью метнулась вперед, так быстро, что осталось видно лишь смазанное движение, и с силой ударила гнома в грудь. Вселилась. Мой мучитель захрипел и стал оседать на землю.
– Виновен, – огласила призрак, отделяясь от маленького упитанного тела.
То так и осталось неподвижно лежать.
– Совсем без мозгов? – зарычал на нее Ривер. – Ты чего под удар лезешь?!
– Ой, можно подумать, меня есть куда дальше убивать! – отмахнулась дочь ректора. – Забирайте его и возвращаемся в академию. Побудем разнообразия ради справедливыми и осудим его по-честному.
Войти в пещеру адамасы не могли, так что подчиняться полупрозрачной девице выпало дракону, что не доставило ему никакого удовольствия.
– Быстрее было бы убить, – буркнул он, за шкирку таща за собой поверженного врага.
– А приятнее – помучить, – проворковала Хия и испарилась.
Отправилась докладывать отцу.
Мы с Раном вышли из-под каменных сводов одними из первых.
И тут меня скрутило. Холодок страха растаял, внутри я вся будто бы превратилась в одну большущую ссадину, еще и драконья сущность не к месту завозилась. Все вместе причиняло такую боль, что я не выдержала, изогнулась в руках мага и закричала.
– Соня! – тут же послышалось со всех сторон.
Да что ж такое-то… Я ведь была полностью уверена, что ни Ирн, ни камни ничего мне не сделали!
Мм-м, как мне плохо…
– Что этот мерзавец с ней сотворил? – Сапфиры переглянулись, будто ища ответ друг в друге.
У них подобное всегда непроизвольно получалось.
– Закопаю. – Веоран мрачно покосился на тело, волочащееся за драконом. – Живьем.
Раньше я что-то не припомню за ним эдакой кровожадности…
– Ничего. – И только Ривер оставался беспристрастен и разумен и оттого говорил по делу: – Просто она обращается.
Маг еще больше побледнел, нахмурился и сжал кольцо рук вокруг меня крепче.
В глазах бриллиантовым бликом замерцала догадка.
Я ойкнула и теснее прильнула к нему. Оно интуитивно получилось. Ну, как у близнецов между собой.
– В каком смысле? – забеспокоился дядя Рубин.
Остальные посторонние адамасы заинтересованно подались к нам, но с комментариями не лезли.
– В ней каким-то образом оказалась драконица моей погибшей невесты, – для непосвященных пояснил дракон. – И сейчас Ассони на грани первого оборота.
– А можно нам посмотреть? – не растерялись Сапфиры.
Новая волна тягучей боли заставила меня снова изогнуться. Вот даже не подозревала, что мое тело способно так выворачиваться. Ран еле удержал.
– Не в театре, – рыкнул дракон… и любопытствующих как-то разом поубавилось. – Маг, тащи ее куда-нибудь в безопасное место, где точно никто не будет мешать. Желательно порталом, а то можно и не успеть.
Впервые на моей памяти Веоран с ним согласился.
– А мне что делать? – вытянув шею, взглянула я на Ривера, за мгновение до того, как нас с магом поглотило сияющее марево.
– Не сопротивляйся, – дал очень «дельный» совет чешуйчатый гад.
Полыхнуло.
Воздух стал более влажным и насыщенным ароматами леса и весенних цветов. Знакомое что-то… Но новый приступ сводящей с ума боли помешал разобраться в воспоминаниях.
Падая в темноту, я, кажется, видела, что у Рана идет носом кровь…
Оборот затянулся и оказался процессом куда более сложным, нежели предупредил дракон. Кто бы сомневался! Да эта ящерица чешуйчатая спит и видит, как бы угробить меня и получить обратно уцелевший кусок своей бесценной Виолетты!
Если раньше я наивно полагала, что что-то знаю о боли, то сейчас эти знания пополнились, расширились и заиграли новыми красками.
Тело изнутри будто когтями рвало. Я шипела, изгибалась, плакала, царапала ногтями прохладные камни… а потом и матрас, появившийся за время очередной моей отключки. Иногда срывалась на крик. Все реже тонула в темноте.
