А еще был страх. Погибнуть или навсегда остаться зверем. Лишиться разума. Стать больше Виолеттой, чем самой собой. Да мало ли еще противных вариантов можно придумать?
Когда стало ясно, что именно происходит, Веоран не нашел ничего лучше, чем принести меня в свою любимую пещеру у озера. Позже близнецы натащили туда одеял, матрас, теплые меховые накидки, походный котелок и магические светильники. Но сами даже не попытались остаться. Чувство такта у них все же было, хоть и срабатывало только по большим праздникам.
Дракон являлся трижды. Тем же утром, чтобы проверить, обернулась ли я за прошедшие несколько часов. И отрицательному результату вот вообще не удивился. Потом еще вечером, когда меня скрутило особенно сильно. Ривер пришел не с пустыми руками – в его пальцах покачивался кулон-тюрьма, удерживаемый за цепочку. Почувствовал, гад, что стало совсем плохо, и пришел ждать логичного конца.
Я тогда посмотрела на это дело мутным от боли взглядом и решила, что во что бы то ни стало выживу. Назло всем чешуйчатым проходимцам!
А Ран, правильно истолковав присутствие кулона, попытался заехать мерзавцу кулаком в челюсть. Даже преуспел, правда, и в ответ получил. Но на этом потасовка закончилась, маг зло буркнул что-то про психов, дракон – про падаль, мужчины просверлили друг друга злыми взглядами и разошлись в разные стороны. Точнее, Ривер ушел, а Веоран подсел ко мне и стал гладить по волосам.
Целую бесконечность он был рядом, не спал, обнимал, пытался подбадривать. Было не до размышлений, но в определенный момент я все же успела поймать себя на мысли, что этот мужчина уже гораздо больше, чем фиктивный жених. Даже больше, чем просто друг.
Ночью из пещеры видны были целых два звездных неба: настоящее и его отражение в воде. Мучения на время утихли, но я не сомневалась, что все вернется. Пока же просто пыталась набраться сил для новой битвы с самой собой…
Харз Аадор прилег рядом, но глаз не сомкнул. Это было совершенно не в его характере – так трястись над помощницей, по сути, сторонней девицей, с которой его связывал только договор. Два договора.
Не в характере прежнего Веорана.
Но он изменился. Даже более высокое происхождение мне с легкостью простил.
Причины таких перемен были ясны и понятны. Я уже давно заметила и сделала выводы. Тогда же решила, что понаблюдаю за ним еще немного, потом решу что-нибудь для себя. Но сейчас, зацепившись взглядом за лунный блик на бледной щеке, слабо улыбнулась…
– Соня? – тихонько позвал Ран.
– Мм-м… – Сил на слова не осталось.
Приподнявшись на локте, он всмотрелся в мое лицо, и в этом взгляде сквозила неуверенность.
Впрочем, профессор быстро справился с внутренней неопределенностью.
– Я сейчас сделаю кое-что… Ты только не бойся, хорошо? Это не больно. – И, помедлив миг, все же добавил: – И не рассказывай об этом никому. Лучше сразу забудь.
Я неопределенно моргнула, что с одинаковой вероятностью могло означать и «да», и «нет». Сил на другую реакцию не было. Но маг и не ждал ответа. Он склонился надо мной, сделал странное движение, будто снял с шеи невидимую цепочку и набросил ее на меня…
Золотая искорка отделилась от его сердца и устремилась к моему. Проникла под одежду. Слилась с плотью. Спряталась. Но я точно знала – она там. А еще впервые за бесконечные часы муки поверила: вот теперь все точно будет хорошо.
Но какой ценой?
Бледный и какой-то осунувшийся Ран склонился надо мной и невесомо коснулся губами губ.
– Ты выживешь, сокровище. Теперь обязательно.
Это прикосновение словно выдернуло меня из чего-то вязкого, неприятного.
Снова напомнила о себе боль, с каждым ударом сердца делаясь все сильнее.
– Что это было? – Ран хотел отодвинуться, но я, собрав последние силы, вцепилась в его руку.
– Ничего.
– Скажи!
Поединок взглядов я выиграла.
– Ну ладно. – Маг отвел взгляд, будто стыдился чего-то. – Я отдал тебе свою удачу, иначе эта тварь убила бы тебя. Но об этом ни в коем случае нельзя никому говорить.
– Удачу? – неверяще повторила.
– Она действительно существует. И моя мать правда пошла на то, о чем все говорят, но просила не для себя, а для меня. – Ран запустил пальцы в волосы, пытаясь их пригладить, но только сильнее разлохматил. Ему было совестно перед госпожой Линой… но почему-то он поступил так, как поступил. Выбрал меня, а не себя. Это заставило примириться с прошлой ложью. – Расслабься и просто плыви по течению. Все само устроится наилучшим образом. Так всегда выходит, я-то знаю.
И он оказался прав.
