того, как он доберётся до Ржавого леса.
– Давно вы здесь? Удалось вам выйти на его след?
– Мы прибыли в Зону вчера днём, нашли преступника по сигналу маячка и шли за ним, пока не нарвались на сушильщиков. Мистер Колдун, прошу, помогите обезвредить преступника. Возьмите мой коммуникатор и найдите плохого парня.
Сандерс мне нравился. Нормальный мужик, крепкий, сильный, простой в общении. Всегда помогал мне, когда я водил его группу с экскурсией по Зоне, на рожон не лез, схватывал всё на лету. Из него мог бы выйти неплохой сталкер, родись он тут, а не за тридевять земель. Мне вдруг стало интересно, с какой целью Бобби бродил по Зоне туристом: по собственному желанию сюда приехал или по приказу командования проводил рекогносцировку местности?
– Выполнял задание, – ответил американец и сразу спросил: – Так что вы скажете, мистер Колдун? Кроме вас, мне некого просить о помощи.
Я подумал, что будет полезно покопаться в памяти его прибора, и протянул руку:
– Ладно, Сандерс, нюхач с тобой, давай свой коммуникатор.
– Он в нагрудном кармане, сэр, – иностранец сделал попытку улыбнуться, но лишь немного скривил свои толстые губы. – Я не могу… не чувствую тела, – виновато сказал он.
Сандерс и в самом деле всё это время лежал неподвижно. Похоже, кто-то из щупальцеротых ударом лапы повредил ему шейный отдел позвоночника, что привело к параличу от плеч до кончиков пальцев ног.
– Хорошо. – Я достал коммуникатор, мельком глянул на экран, где на карте местности моргал красный огонёк рядом с зелёной точкой. Сунул прибор в карман комбинезона и уже собрался уходить, но Сандерс остановил меня.
– Последняя просьба, сэр. – Глаза американца светились решимостью. – Я не раз видел здесь зомби и знаю, как ими становятся. Ошейник моего ларингофона снабжён небольшим зарядом взрывчатки. Кнопка детонатора – под нашивкой на воротнике, нажмите её и уходите. Задержки в три с половиной секунды должно хватить.
Он говорил с ужасным акцентом и сильно коверкал слова. Но даже разговаривай он по-китайски, я бы и так понял, что ему от меня было нужно.
Американец закрыл глаза, повернул голову набок, чтобы мне было удобнее добраться до кнопки взрывателя. Я дотронулся до воротника раненого, нащупал бугорок под вышитым зелёными нитками знаком различия, сжал пальцы. Послышался тихий щелчок, будто вскрыли ампулу с лекарством. Я схватил автомат, бросился прочь от парализованного спецназовца. За спиной раздался громкий хлопок. Воображение живо нарисовало, как оторванная взрывом голова катится к кустам, глядя остекленевшими глазами в свинцовое небо, пока трава и слой палой листвы под обезглавленным телом приобретают красный оттенок.
Перед тем как отправиться к схрону, я залез в коммуникатор Сандерса. Мои надежды не оправдались: кроме боевой задачи и координат места эвакуации в памяти прибора ничего не оказалось. Я шагнул на самодельный мостик, добрался до валуна, тремя ударами приклада превратил электронное устройство в груду бесполезных обломков, смахнул их в чёрную воду и перебрался на тот берег.
Пока шёл к деревне по заросшему бурьяном полю, всё думал о том, как американцам удалось нацепить на меня маячок. После смерти Насти я ни с кем не общался, да и до этого с иностранцами дела не имел, не считая туристов. Сандерс мог закрепить на мне маячок во время своего первого визита в Зону, но тогда бы он так не удивился, увидев меня. Да и комбез тот, что был на мне во время экскурсии, в лагере остался, сейчас на мне был модернизированный «варяг», некогда подаренный Семакиным.
Возле могильного креста, на перекладине которого висел старый противогаз, я остановился на мгновение, привычно пожелал неизвестному бродяге хорошей охоты в чертогах Тёмного Сталкера и повернул к полупрозрачной рощице. Через десять минут островок из тонких осинок остался у меня за спиной. Впереди маячили полуразрушенные дома и ржавый, криво стоящий резервуар для воды. Вихрь из растительного мусора, птичьих перьев и сухих ягод кружил рядом с раскидистым кустом шиповника. Я взял правее, обходя большую «круговерть», и зашагал к деревне, хрустя ломкими кустиками бурой травы.
Мысли о слежке за мной не давали покоя, и я принялся дальше шевелить извилинами. По всему выходило, что маячок был установлен в моём комбинезоне уже тогда, когда партия «варягов» прибыла в научный городок. Кстати, Семакин хвастался, что защитные костюмы были приобретены на деньги Международного Института Исследования Зоны и предназначались они как для штатных и внештатных сотрудников научного городка, так и для военных сталкеров. Можно было бы заподозрить профессора в сговоре с американцами, но Семакин не давал мне какой-то определённый комбинезон, я выбрал его сам. Выходит, маячки были вшиты во всю амуницию из той партии, а значит, американцы отслеживали все перемещения сотрудников института и военсталов. Наверняка у них имелся и доступ ко всем файлам в компьютерах учёных. Иначе откуда бы они узнали о работах профессора и его намерении уничтожить «чёрный тюльпан».
В том, что дело связано именно с «тюльпаном», я нисколько не сомневался. Если учесть, какие деньги зарабатывали заокеанские корпорации на торговле оружием и военной техникой, созданных с использованием артефактов, да и просто при продаже найденных тут приблуд, становилось ясно, зачем они разгромили научный городок и решили избавиться от меня. Им плевать было на то, что здесь гибли люди, а Зона росла, как раковая опухоль. Их интересовала только прибыль. Уничтожение «тюльпана» могло привести не только к уменьшению Зоны или даже её исчезновению (хорошо бы!), но и к сокращению добычи артефактов и, как следствие, к падению доходов, что для толстосумов равносильно смерти.
