Сидеть, напрягаясь, не стоит, конвой может что заподозрить, поэтому, расслабившись, я сделал вид, что клюю носом, а потом — что сплю. Меня не трогали, летим — и ладно. И вот, дождавшись, когда охрана совсем расслабится (вот истуканы, ни словом не перемолвятся!), я сделал то, что пошагово спланировал. Резко развернувшись — от меня, спавшего, такого не ожидали, — таким же резким движением выдернул шнурок из гранаты и, в прыжке ударив локтем в промежность второму, чтобы не перехватил, покатился в сторону хвоста самолёта, закрывая уши ладонями, свернувшись калачиком и открыв рот. Мне второй контузии не надо.
Естественно, я следил за немцами. А они, все пятеро, в панике, заглушая рёв моторов, заорали так, будто их резали. Вот теперь не каменные изваяния, как я их назвал. Гранату тот солдат выдернул из-за пояса, но впопыхах уронил на пол. Второй, что пытался помочь, случайно пнул её, и она улетела ко мне.
— Охренели?! — заорал я, хватая гранату.
В голове у меня щёлкали секунды с того мгновения, как я дёрнул за шнурок, поэтому, когда осталось две секунды, просто швырнул её под ноги немцам. Причём так, чтобы она, отскочив от стенки, упала за ними, между солдатами и кабиной лётчиков. Мне так меньше осколков достанется. Падая обратно на пол, я снова закрыл уши и открыл рот. Только успел это сделать, как грохнуло. Хорошо так. Мне всё-таки досталось. Стараясь не трясти головой, немного зрение плавало, быстро перебирая руками и ногами, я пополз к кабине. Мне необходимо оружие, и была надежда, что в замкнутом пространстве солдатам досталось больше, чем мне. И нужно торопиться, пока те, квёлые, отходят от взрыва.
Выдернув автомат, МП-40, из-под тела шевелившегося солдата и вскинув его, встал. Дымок рассеивался благодаря пробоинам в бортах, хотя небольшая дымка и стояла, но рассмотреть, что творится, я смог. Лже-капитан так и сидел на месте, нашпигованный осколками, этот готов, не дышит. Один солдат лежал, тоже труп, двое раненых шевелились в лужах крови, и вот этот четвёртый, оглушённый, у которого я автомат отобрал. Тут открылась дверца, и, шатаясь, выглянул один из лётчиков, наверное, штурман. Первая короткая очередь досталась ему, и он, вывалившись, упал на пол. Дальше короткими очередями я добил остальных. Даже по вроде как убитым прошёлся, мне подранки не нужны. Стараясь не поскользнуться на крови, щедро её тут разлилось, рванул к кабине. Второй лётчик уже пытался что-то предпринять, а судя по крови на рукаве, его или осколком задело, или моей пулей, но я прервал его действия.
— Веди спокойно, иначе пристрелю, — скомандовал я ему. — Руки на штурвал.
Достав у него из кобуры вальтер, убрал его в свой карман вместе с запасным магазином. Честно говоря, не думал, что у меня выгорит да ещё живым останусь, и дальше не просчитывал, что делать, но сейчас пришла в голову мысль. Ворочая тело штурмана, я стал снимать с него парашют. Почему-то парашютов было всего два: у пилота и у штурмана. Третьего члена экипажа не было, хотя, как я знал, их должно быть три.
Сняв парашют, а также ремень с кобурой пистолета, прошёлся по карманам его и солдат, собирая мелочь, а то у меня её совсем не осталось, и разложил по своим карманам. Особенно меня наличка интересовала. Из нагрудного кармана френча лже-капитана забрал мандат порученца Сталина и остальные документы. Пригодятся при возвращении. Ну и свинорез в сапоге у того действительно был, вытащил. На всякий случай разбил рацию. Потом осмотрел солдатские ранцы, амуницию, оружие. Отобрал два ранца получше. Подогнал под себя амуницию, ремень с магазинами для автомата. У остальных вытащил магазины и всё сложил в один из ранцев. Всё продовольствие и лётные пайки, что я нашёл в кабине, когда обыскивал её, мешая пилоту вести, убрал во второй ранец, туда же гранаты. Пять штук не пострадало, только ручки скрутил. Всё, оба ранца полные, карманы тоже.
Я надел парашют, потом оба ранца — на спину и на грудь и автомат, перекинув ремень через голову, закрепил на боку. Ну что ж, я готов. Уже полностью стемнело. Корпус в некоторых местах был пробит, в отверстиях, оставленных осколками и частично пулями, шумел ветер. Взяв один из автоматов, которые я тут оставлял, вскинул его и расстрелял весь магазин. Выпустив пули в стенку как раз за креслом пилота. Я лишь увидел в открытую дверь, как бессильно повисла, покачиваясь, рука пилота. Так никто не говорил, что я его живым оставлю. Война есть война, не я её начал. Подбежав к двери, открыл её и, нащупав кольцо, рывком, в голову отдало болью, выпрыгнул наружу. Меня сразу закрутило, ладно опыт был парашютных прыжков, ещё в прошлой жизни. Стабилизировав полёт, дёрнул кольцо. Мы летели на полуторакилометровой высоте, так что расстояние до земли небольшое.
От удара раскрывшегося парашюта меня тряхнуло так, что я чуть снова не потерял сознание, сообразив, что немного перегрузился трофеями, тяжёлым был. Ранец с боеприпасами на спине врезался в спину так, что не продохнуть, не охнуть. Морщась, я постарался повернуть голову и рассмотреть, как там самолет, гул удалялся, и было заметно, что самолёт снижался. Его ещё видно было. В той стороне, куда он летел, мелькали огоньки, наверное, там населённый пункт. Надеюсь, на него самолёт не упадёт.
Поглядывая вниз, чтобы успеть сгруппироваться, я ждал вспышки от взрыва самолёта, но не дождался. Гул моторов прервался, и донёсся звук удара — самолёт в землю врезался, но огня не было. Чего это он не загорелся? Это очень плохо. Если бы он сгорел, работы криминалистам было бы больше, а у меня времени с запасом. А теперь осмотрят утром обломки, поймут, что меня нет, и устроят облаву по всей Польше. И улетел тот километров на двенадцать, далеко, не сбегаешь, не подожжёшь. Чёрт, и чего я пожар в салоне не устроил перед прыжком? Умная мысля приходит опосля… Ладно, главное, спасся, а там посмотрим. Валить надо как можно быстрее… О, вот и земелька.
Сгруппировавшись, я принял удар на полусогнутые ноги и перекатился. Дул ветерок, поэтому почти сразу купол наполнился и потащил меня дальше. Вскочив, я побежал за ним. Подтягивая одну сторону за стропы, пока окончательно не погасил его. Снял парашютную сумку, кое-как запихнул в неё парашют, проверил, всё ли на месте, перевесил поудобнее автомат, кобуру с ТТ, снятую с мёртвого лже-капитана, расположил над правой ягодицей. И
