слон На него сзади навалился Злодей по горло провалился А дальше – пение и сон Нирвана Когда он на Святой Елене Томился дум высоких полн К нему валы высоких волн В кровавой беспокойной пене Убитых тысячи голов Катили вымытых из почвы Он их пинал ногою: Прочь вы Подите! Вы не мой улов Но Божий Когда Иосиф Сталин немцев Рукою сухонькою сжал То было их совсем не жаль — А что жалеть их, иноземцев Да и вобще – кого жалеть С какой такой позицьи глядя Поскольку ведь недаром, дядя Мы рождены чтоб умереть И это сделать былью Генерал Торквемада войска собирал На подземно-небесную битву Вот выходит он после молитвы А пред ним – ослепительный бал Что ты пляшешь, нечистая сила? Говорит боевой генерал И кровавый чертенок упал На седые усы генерала Ворон сверху покосился На меня, даже меня Я – одежды поправлять Можт, пиджак перекосился: Что ты, черный гад, воззрился На меня, аль незнаком? А он мне русским языком: Да ты чего засуетился? Просто сладким вдруг душком Потянуло Нарушая все законы Обрушая все границы Вот летит он словно птица Словно конь из Первой конной Или конь из Второй конной Или конник Третьей конной Всякой конной всякий птах… Что это? – да это так В небесах Они сбираются, невидимыми нервами Как молнии простегивая мир Перед великими последними маневрами И грозные поют: Гиваямир И вниз глядят, своих сзывая басом А я вот здесь – я офицер запаса Пока что Над картой ночею бессонной Сидели в штабе до утра Под городом Армагеддоном И он сказал тогда: Пора! И огляделся напоследок И выходило так ли, эдак ль Что победим1989ПредуведомлениеЧуяли ли вы (о, конечно! конечно чуяли! кто не чуял?! – нет такого), как под тонкой и жесткой корочкой стиха пузырится вечно что-то, пытаясь разорвать ее зубами, вспучить спиной своей бугристой пупырчатой! Это и есть демоны текста, внаружу выйти пытающиеся, и выходят, да нет им как бы языка среди этой расчерченной поверхности. И вот разгрызают они слова, разваливают их по слогам, в разные дикости, для слуха и глаза еще не изготовленного для невидения их, эти куски соединяя.
Но тут же бросаются им наперерез белые ангелы текста, выхватывая из их зубов слова в их предначертанной целости, и распевают как имена, с другими неспутываемые и ни в какие, кроме равенства, возможной одновременности и разной слышимости звучания, отношения не вступающие. И поют ангелы! И поют! А демоны рычат и рвут! А ангелы поют! А демоны рычат! А ангелы поют!
Мой друг, бежим к живым Ешумам На берег океана Уберт Где шумом нас омоет Шуман И шубою укроет Шуберт И в жабрах рыбы Еныбах Задышит старец хлебный Бах Бежим, друг Бежим К Ешумам На берег Океан Шум Шууум Шууууммм Шууумммм Шууубееерт Еныбаааххх! Бах Вот я словно лесная лань Лечу – за мной солдатский топот И выкрики и злая брань И следом словно вал потопа Смывает всех! и я одна Стою и на песке у дна Вижу: Я Ты Она Лаань леснаааяяя Топооот солдааатский Выкрикиии дииикиеее Вода Песок Дно И я одна Летит, летит железная страница Из жизни маршала времен второй войны Над ней колдует маленькая птица По имени людей Торойв Ойны Непобедимая Да Страница железнааааяяя Маршаааал войныыы Маааршааал Жууукооов И мааааршааал Рокоссооовскииий И маааршааал Кооонееев И война И птица И я Ты Они Непобедимые Берешь топор, выходишь в лес И рубишь дивный ствол Ванливо И слышишь голос с поднебес: О, что ты сделал, раб чванливый А что я сделал? — А Ванливо кто срубил? — Я срубил! — Тогда обернись! — И что? — Видишь Даобер Нись? — Не вижу! — Бедный мой! —
