смирились А ноги-то раздвинь! Раздвинь ноги-то Ноги-то, ноги-то! ноги-то! — Что ноги? — Как что ноги? как что ноги? что ноги? Раздвинь! Раздвинь! и раздвинь! и ноги, и что, и раздвинь И ноооогииии! Нооогиииии! Нооогииии (другим голосом) Ноооооогиии (еще другим голосом) Нооооогииии (совсем, совсем другим голосом) и совсем, и другим, и голосом голосом, голосом, голосом и голосом, и почти, и совсем совсем-совсем- совсем и раздвинь, и голосом голосом-раздвинь-ноги-совсем-и-другим-еще-голосом — раздвинь Ну, мастурбируй, мастурбируй! Ну, прошу тебя, мастурбируй! Ну, мастурбируй же, прошу ну, про-шу- мастурбируй-руй-же И прошу, прошу, прошу и мастурбируй, мастурбируй, и мастурбируй Маст-маст-маст- мастурбируй, и маст, маст-мастур-мастурбируй Мастурбируй, мастурбируй – маааастуууурбииирууууй! Ооооо И что? – и ничего Абсолютно ничего Абсолют-абсолют-абсолютно ничего ничего, ничего, ничего И ничего, и абсолютно и что? что? и? Да ни-че-го да-ничего- ничего-ничего Абсолютно Абсолютно Ничего, а что? – а ничего — а где? – а нигде и все! все! все! все-все-все! все-все-все-все-все! Абсолютно (достаточно громко) Абсолютно (потише) Абсолютно (совсем тихо) Ничего (опять громко с подвыванием) Охххх! Охххх! Охххх! Оххххх! Рхххх! Ох, да не головушку Клонит наш соловушка Оххх! Оххх! Охххх Ой, да ой-ей-ей! (выше) ей-ей! (еще выше) ей-ей-ей! А Боххх! Бохххх! Боххх! Баммм! Баммм! Бохххх! Боххх! Баммм! Охххх! Богу спросить не сссс кого Соловушки советсссского Окромя Ты это сделал? — Нет, не я! — Но ты воспевал! — Охххх, охххх! уж воспевал-то я, воспевал! и оххх! и воспеваллл! и оххх! оххх! — Вот с тебя и спрашиваю! — Ты Боххх! Боххх! Боххх! тебе виднее Боххххххх Я хочу! Я хочу! Я хочу этого! Ну, просто хочу! хочу-хочу- хочу Этого-этого-этого это-ооо-гоооо Я хочууу, хочу-хочухочухочу! хочу! хочу! хочу! ххххочу, хххоччччу, ххххочччччуууу и хочу, и это, и я и хочу, и просто, и я, и этого этого, и я, и этого И я хочу! – он хочет Да, я хочу этого – этого он хочет А что? – А то! — Но я хочу! хочу! хочу! Где? – Здесь! здесь! здесь! Хоти! – хочу! – хоти! – хочу! — ххххотиии! – ххххоччччу! — ххххоттти! – и ххххочччу! и буду, буду, буду! Буууудддддууууу! Хххххоттттеттттть! Эээээттттоооогоооо! Вот так вот все! — Да всеВсеотзывчивость русской бритвы
Конечно же, эта книга о любви, заостренной столь неописуемо, что входит она в свой предмет без видимого даже порой осознания им самим этого и обнаруживаемая столь глубоко в себе впоследствии, что и является причиной почти обморочного восторга и ужаса. Национальная же окраска ее не есть проявление чрезмерного высокомерия или ориентальной необязательности, но просто в местных условиях не затмеваемая и не противодействуемая ничем и никем, проявляется она во всей своей остроте и покоряющей, проникающей, овладевающей почти безжалостности, и в этой самозабвенной ее красоте в момент бессознательного расширительного самоощущения явлена она всему остальному миру порой как ужасом дышащий мрак, порой как мистическое перекрытие островков отчужденности и спасение, и не отличает она в эти минуты нефиксированного самоотождествления внешнего от внутреннего, своего от чужого, и через то обволакивающа и всеотзывчива.
1 С чего начнем? — С чего? — С женского! — Со всяко-женского? — Нет, с велико-женского! — Скажи, скажи мне, что есть велико-женское? — Мать! — Еще! — Жена, Сестра! — А еще? — Все! — Ну, так уж все! — Ну… — Ну, ну! — Ну, Родина, Отчизна! — Еще! — Земля! — Еще! — Не мучай меня! — Еще! — Ну, Земля, Земля, Почва, Трава! — Еще! — Не могу! — Можешь! — Не могууу! — Можешь, можешь, я вижу, только это маленькое, волосатенькое, вертикальное, условное мешает тебе! — Какое такое? —
