«Урал» прекратил ставить помехи, а «Белый Орел» получил приказ подобрать спасшихся и передать уцелевших офицеров на флагман.
Из тумана, позади тонущего крейсера, показались корабли Иессена и «Мономах», спешившие занять положенные им места. Незамедлительно на фалах головного русского броненосца взвился сигнал: «Крейсера молодцы! Хорошо сделано!» И сразу следующий: «Всем судам в главной колонне, повторно изучить инструкции по пристрелке! Истерику прекратить!»
В почти полной тишине корабли российского тихоокеанского флота проходили мимо гибнущего «Идзуми», первого японского крейсера, потопленного артилерией. Около 7 часов он перевернулся вверх килем через левый борт и быстро затонул, носом вперед, высоко задрав корму с переложенным право на борт рулем.
И тут же по всем палубам русских кораблей раскатилось громогласное «ура-а-а!». Все поздравляли друг друга с почином. Высочайшее нервное напряжение последних дней сменилось ощущением уверенности в себе и своих силах изменить все здесь и сейчас. Каждый чувствовал, что теперь все будет по-другому, не как раньше. Теперь МЫ пришли!!
Глава 2
Уже совсем рассвело, и по приказу адмирала фланговые дозоры отодвинули на 3 мили дальность гарантированного чтения сигналов при такой видимости. Через связного «Безупречного» передали на крейсера разведки приказ отодвинуться еще на 2 мили вперед и строжайший запрет на использование радио для передачи сообщений без крайней необходимости.
Японский радиообмен становился все интенсивнее. Минерам иногда удавалось определить направление на вражеский передатчик, оказывавшийся порой за кормой у эскадры. Эскадру окружали, искали, но пока не видели. Совершенно точно, что «Идзуми» не успел ничего передать, так как помехи начали ставить заблаговременно, Но все время прерывать японские передачи было тоже нельзя. Рано или поздно им удастся определить пеленг на источник помех, что раскроет местонахождение эскадры. Оставалось надеяться на зоркость сигнальщиков да на удачу.
В 08:00 на русских кораблях подняли стеньговые флаги, по случаю высокоторжественного дня коронования их императорских величеств. Командам было разрешено завтракать посменно и выдана винная порция. Радовались удачному началу дня, свежей волне, затруднявшей действия японским малым миноносцам, которыми, скорее всего, были густо напичканы прибрежные шхеры Корейского побережья, а также неважной видимости, наверняка вынудившей Того усилить дозорные линии за счет сил флота.
Для усиления разведки решено было отправить первый минный отряд к бронепалубным крейсерам, развернув их попарно на флангах завесы, а в дозоре на траверзах броненосцев оставить второй отряд эсминцев и «князей».
Едва успели исполнить это распоряжение, как вставшие на левом фланге крейсеров «Блестящий» и «Буйный» обнаружили из своих «вороньих гнезд» на мачтах подозрительные дымы, приближающиеся с севера, вскоре опознанные как четыре крейсера на южном курсе. Их ход был определен в 10 узлов, и сейчас они находились прямо на траверзе крайнего левого в разведывательном отряде «Буйного». На часах было 09:30.
Получив доклад об обнаруженных дымах, Добротворский тут же передал это на эскадру, а после предварительной идентификации обнаруженных кораблей немедленно начал действовать. Считая, что его отряд еще не виден противнику, он приказал всем подчиненным ему кораблям резко взять вправо, ложась на восточный курс, и дать максимальный ход, чтобы пропустить японцев к нашим главным силам. Затем планировалось развернуться и отрезать японцам пути отхода на восток и север.
Разгоняя свои крейсера на новом курсе и собирая их из цепи в плотный строй, Добротворский сообщил адмиралу о своих намерениях и получил добро. Пока «Блестящий» и «Буйный» продолжали наблюдение за противником, два эсминца первого отряда, бывшие на правом фланге разведки, старались держаться за крейсерами, забиравшими понемногу к норду, но на волне теряли скорость и отстали.
После получения доклада от Добротворского Рожественский решил напасть на обнаруженные крейсера всеми своими силами, сразу после того, как они станут видны с броненосцев. Дозорным эсминцам и «Уралу» с левого борта было приказано перейти на другую сторону колонны и держаться вне перелетов, а замыкающим броненосным крейсерам и «Дмитрию Донскому» лечь на норд-вест и, идя на максимально возможной скорости, отрезать японцам путь на запад. Броненосная колонна готовилась дать самый полный ход, чтобы атаковать японцев в лоб, как только будет приказ. Все распоряжения выполнялись незамедлительно и без лишней суеты. Крейсера начали охват, а броненосцы пока шли тем же курсом, начав набирать скорость, как только наблюдатели с верхушек мачт увидели дымы с левого борта.
В 09:58 сигнальщики с мостика «Суворова» разглядели чуть впереди своего траверза сначала мачты, а потом и едва различимые в тумане силуэты вражеских кораблей, до которых было примерно 55 кабельтовых.
Передатчик на «Урале» начал забивать все радиопередачи, а броненосцы круто повернули «вправо все вдруг», грузно кренясь на циркуляции.
Тяжелые корабли теряли скорость от резкой перекладки руля, но, едва ложась на новый курс, начинали снова разгоняться, давая максимальные обороты на винты и набирая потерянные узлы. Эскадра шла в атаку в полной тишине, в строе уступа, со стеньговыми флагами на мачтах. На флагманских кораблях отрядов развевались адмиральские флаги, и это все еще кроме боевых андреевских стягов на каждом корабле. Зрелище было завораживающе величественным и грозным.
Японцы, видимо, обнаружили нас чуть раньше, к тому же их легкие крейсера были гораздо маневреннее. Так что, когда вся колонна броненосных
