– А кем бы ты хотела, чтобы он стал?
– Кем-нибудь ядовитым, – твердо ответила Элис.
Малкольм понимающе кивнул. Мимо прошли еще люди, и еще. Некоторые лица показались ему знакомыми… но это вполне могли оказаться посетители «Форели» или персонажи его сновидений. А может, даже школьные друзья, только уже выросшие, пожилые: это бы объясняло, почему они выглядят так знакомо, но вместе с тем странно. Один юноша так был похож на мистера Тапхауса, только лет на пятьдесят моложе, что Малкольм чуть не вскочил и не кинулся к нему.
Элис лежала на боку и смотрела, как все эти люди проходят мимо.
– Видишь там кого-нибудь знакомого? – спросил Малкольм.
– Ага. Я уж думала, мне это снится.
– Молодые стали старше, а старые – моложе?
– Точно. А некоторые так и вообще уже мертвые.
– Мертвые?
– Я только что бабушку видела.
– Думаешь,
Несколько секунд она молчала, потом сказала:
– Надеюсь, что нет.
– Вот и я тоже. Интересно, что они все здесь делают? И кто такие остальные – ну, те, кого мы не знаем?
– Может, те, кого нам еще только предстоит узнать.
– Или… Или это мир, откуда пришла та леди-фэйри? Может, они все тут такие же, как она? Как-то похоже по ощущению.
– Да, – согласилась Элис. – Похоже. Стало быть, вот оно как. Только они нас не видят, а она могла.
– Но она-то была тогда в нашем мире, так что мы для нее были… вроде как более плотные. А тут мы для них невидимы.
– Да, похоже на правду. Но все равно лучше вести себя поосторожнее.
Она зевнула и перекатилась на спину.
Лира, чтобы не оставаться в стороне, тоже зевнула. Пантелеймон попытался было превратиться в змею, как те двое, но через полминуты сдался, сделался мышкой и свернулся в клубочек у Лириной шеи. Не прошло и секунды, как она уже спала, а когда Бен стал грейхаундом и вытянулся вдоль бока Элис, та тоже засопела.
Сам не понимая, почему это делает, Малкольм встал на колени рядом с ней и вгляделся в ее лицо. Он хорошо его знал, но никогда раньше не разглядывал так близко – Элис непременно прогнала бы его. Ему даже было немного неудобно, что он занимается этим сейчас, пока она не знает, и Бен тоже спит рядом.
Но Малкольма все равно снедало любопытство. Морщинка, давно поселившаяся у Элис между бровей, разгладилась, рот расслабился, все лицо стало легче, а выражение его сделалось неуловимым и сложным. Теперь в нем проглядывало что-то вроде доброты и эдакой ленивой радости – такие слова ему удалось подыскать. Вокруг глаз как будто спряталась насмешливая улыбка. Губы, тонкие и сурово сжатые в минуты бодрствования, во сне стали мягче и полнее и даже почти улыбались, совсем как спящие глаза. Кожа стала шелковистой и тонкой, а щеки окрасились легким румянцем, словно ей было жарко или она немного зарделась во сне.
Ее лицо было слишком близко. Малкольм чувствовал, что делает что-то не то. Он сел и отвел глаза. Лира пошевелилась и забормотала; он коснулся ее лба и обнаружил, что тот горячий, как лицо Элис. Он подумал, как было бы хорошо коснуться щеки Элис, но эта картинка его совсем растревожила и смутила. Он встал и отошел от них на несколько шагов – прочь, к причалу, где тихонько покачивалась на воде «Прекрасная дикарка».
Спать ему совсем не хотелось, но мысли так и порхали беспомощно вокруг лица Элис… и того, как это могло бы быть… если погладить его или поцеловать. Малкольм прогнал эту мысль подальше и постарался думать о чем-нибудь другом.
Он наклонился проверить, как там лодка, и чуть не похолодел, обнаружив в ней на дюйм воды – а ведь он помнил, что сам вычерпал ее раньше!
Малкольм отвязал фалинь, вытащил каноэ на траву и перевернул, чтобы точно вылить всю воду. Как он и боялся, в корпусе обнаружилась трещина.
– Это когда мы через водопад проходили, – подсказала Аста.
– Должно быть, на какой-нибудь камень налетели. Вот черт.
Он встал на колени и рассмотрел пробоину поближе. Одна из досок внешней обшивки треснула, краска кругом была вся поцарапана. Особенно серьезным повреждение не выглядело, но Малкольм знал, что когда лодка плывет, обшивка все время немного гнется, и так и будет пропускать внутрь воду, если ее не залатать.
– Что будем делать? – спросила Аста.
Она уже успела превратиться в кошку.
