Этот я сделал из хлопкового шпагата, но можно взять и другую веревку – шерстяную, пеньковую… А еще я непременно покатаю тебя на «Прекрасной дикарке», это моя лодка. Только, сдается мне, сначала тебе надо будет научиться плавать. Летом мы этим займемся, идет?
– Боюсь, она все еще будет слишком маленькой… – начала сестра Фенелла и вдруг умолкла, услышав голоса в коридоре. – Давай ее сюда! Живо! – шепотом велела она и успела забрать малышку из рук Малкольма буквально за секунду до того, как отворилась дверь.
– О! Что здесь делает этот мальчик?
На пороге стояла женщина с жестким лицом и седыми волосами, собранными в тугой пучок. Монахиней она не была, но ее темно-синий костюм выглядел, словно униформа, а на отвороте пиджака сверкал эмалевый значок: золотой светильник, а над ним – алый язычок пламени.
– Сестра Фенелла? – окликнула сестра Бенедикта, входя в комнату следом за незнакомкой.
– Ох… Э-э-э… Малкольм… Это Малкольм…
– Я знаю, кто такой Малкольм. Что вы тут делаете?
– Я сделал подарок для малышки, – сказал Малкольм, – и попросил сестру Фенеллу, чтобы она меня сюда привела и я смог вручить его.
– Ну-ка дай посмотреть, – велела незнакомая дама.
Она изучила деревянный шарик и обслюнявленную веревку, и на лице ее отразилось легкое отвращение.
– Никуда не годится! Уберите это. А вы, молодой человек, ступайте домой. Здесь вам делать нечего.
Услышав суровый голос женщины, Лира сморщила личико и тихо захныкала. Деймон уткнулся мордочкой ей под подбородок.
– Пока, Лира, – сказал Малкольм и пожал крохотную ладошку. – До свиданья, сестра Фенелла.
– Спасибо, Малкольм, – сдавленным голосом произнесла старая монахиня, и Малкольм заметил, что она очень напугана.
Сестра Бенедикта забрала у нее Лиру, и последним, что услышал Малкольм, покидая комнату, был оглушительный младенческий рев.
«Будет что рассказать доктору Релф», – подумал он.
Глава 8. Лига Святого Александра
Обед застал Малкольма сидящим на корточках в уголке игровой площадки с невывинчиваемыми шурупами в одной руке и швейцарским армейским ножом – в другой. Он все пытался понять, как их можно вывинтить. Вопли и визг играющих детей эхом отскакивали от кирпичных стен школы; холодный ветер подхватывал их и уносил куда-то в сторону Порт-Медоу.
Краем глаза мальчик заметил, что к нему кто-то подошел. Кто – и так ясно, можно даже не смотреть. Конечно, это был Эрик, сын судейского клерка.
– Я занят, – бросил Малкольм, хотя прекрасно знал, что Эрика этим не проймешь.
– Эй, помнишь того убитого? Ну, которого задушили и сбросили в канал?
– Нам не велено об этом говорить.
– Это да, но ты знаешь, что мой папа тут слыхал?
– Что?
– Он был шпион.
– Откуда они знают?
– Этого отец не сказал – из-за Официального акта о секретности.
– А как он вообще мог тебе сказать, что тот человек был шпионом? Это, что ли, не официальный секрет?
– Нет, потому что иначе отец бы мне не сказал, вот.
Малкольм подумал, что папа Эрика, если бы захотел, уж точно нашел бы способ разболтать сыну все, что угодно.
– И для кого же он шпионил? – спросил он.
– Не знаю. Этого отец тоже не мог сказать.
– Ну, а ты-то сам как думаешь?
– Для московитов. Они же враги, так?
– Или он мог шпионить для нас. А убили его как раз московиты, – резонно заметил Малкольм.
– Тогда про что же он шпионил в таком случае?
– Понятия не имею. Может, он в отпуске был. Шпионам тоже отпуск нужен, как и обычным людям. Кому ты еще рассказал?
– Никому.
– Ты бы поосторожнее с этим. Надеюсь, твой па прав насчет официальных секретов. Знаешь, какое наказание полагается за нарушение Акта?
– Я его спрошу.
– Хорошая мысль. А тем временем держи-ка рот на замке, так оно безопаснее. Шпионы-то повсюду.
– Но не в школе же! – презрительно усмехнулся Эрик.
– Учителя могут оказаться шпионами. Мисс Дэвис, например.
Мисс Дэвис преподавала музыку. Самая раздражительная особа, какую Малкольм в жизни встречал.
