Лорелея рывком стащила перчатки, с ужасом следя, как слабеет дыхание Габриля.
Голые ладони она возложила на его обнаженный торс и сразу же почувствовала сердце – сгусток силы и решимости, быстро остывающий под ее руками. Габриль делал последние вдохи.
Нет, Лорелея не отдаст его смерти. И пусть Ирина сколько угодно ее вычисляет, – она готова рискнуть, она даже рада рискнуть, чтобы спасти дорогого человека.
– Накх гор!
Голос дрогнул, кончики пальцев начали зудеть.
– Найди хворь в его крови!
Габриль захрипел.
– Нет! Не умирай!
Лорелея плотнее прижала ладони к его груди. Магическая мощь ринулась по венам к кончикам пальцев, заискрила.
– Не смей умирать! Я тебе запрещаю!
Габриль содрогнулся всем телом, сердце рванулось, но в следующий миг грудь опала. Сердце снова билось еле-еле, грозя умолкнуть насовсем.
– Габриль!
Слезы высохли. Руки перестали дрожать. В Лорелее остались только магический жар и отчаянная решимость спасти Габриля.
– Накх гор. Отыщи хворь в его крови. Каз прин. Пропусти хворь сквозь меня, и пусть она уйдет в землю.
Чары не действовали. Светящиеся искры зависли над Габрилем, не желая слушаться Лорелею, проникать в сердце страждущего. Но так продолжалось всего мгновение.
А потом Лорелея увидела себя – маленькую девочку, и коленопреклоненную Ирину рядом. Не сводя глаз с падчерицы, Ирина внушала: «Когда колдуешь, нужно всем сердцем желать, чтобы колдовство свершилось. Если желание идет не от сердца, ничего не получится. Нельзя сомневаться. Нельзя колебаться. Говори о том, чего хочешь, говори искренне. Только тогда ты сможешь подчинять сердца».
Лорелея сконцентрировала мысли на сердце Габриля. Она справится. Она его спасет. Она установит контакт с его сердцем, ведь именно Габриль сделал Лорелею тем, чем она является.
А является она его королевой. Значит, его сердце должно подчиниться воле Лорелеи.
– Накх гор! Каз прин! – Голос окреп, в нем звенели горе, мощь и ярость. – Накх гор! Каз прин!
Грудная клетка Габриля содрогнулась. Принцесса запрокинула голову, принимая в себя магическую мощь. Магия переполняла ее, могла взорвать изнутри, но Лорелея только повторяла всё громче и громче:
– Накх гор! Каз прин!
Из ее пальцев магическая сила устремилась в грудь Габриля, ослепительным светом наполнила его вены. Лорелея зажмурилась, через миг открыла глаза и застыла в изумлении.
Свет пронизывал всё тело Габриля, и Лорелее вдруг открылись его мысли – точно так же, как когда-то давно открылись мысли Саши. Но в случае с птицей Лорелея слышала отдельные слова и обрывочные, примитивные фразы, видела только предметные картинки. С Габрилем было иначе. Из его разума хлынул мощный поток воспоминаний, расцвеченных многоплановыми картинами реальной и воображаемой жизни. Лорелея увидела королевский дворец, свою матушку рука об руку с отцом; затем перед нею встала прелестная смуглянка с двумя малышами на коленях. Следующим номером шла Ирина, глумящаяся над поверженным королем; наконец – старуха в горной деревушке, нашептывающая: если Лорелея будет носить перчатки, королеве ее ни за что не сыскать. Все эти видения пронеслись с поразительной быстротой. Серебряный свет закончил поиски в крови Габриля и вернулся к Лорелее, неся с собою боль, лихорадку и озноб.
А затем свет проник в тело Лорелеи – и она взвыла. Боль показалась живым существом, чудовищем – клыкастым, когтистым, беспощадным. Лорелею бросило в пот, разум помутился – так сильны были мучения. Кости размягчились, плоть затрещала, готовая вскрыться.
Грудная клетка Габриля то поднималась, то вновь опадала… Он задышал ровнее. Края раны очистились от гноя, порозовели, срослись; шрам стал почти незаметным. Глаза открылись, взор был ясен. Габриль увидел скорчившуюся над ним принцессу, чьи обнаженные руки еще лежали у него на груди.
– Лорелея!
Он схватил ее за плечи, резко сел. Она не видела и не слышала его.
Для Лорелеи существовала только одна реальность – боль.
Она ведь велела магической мощи отыскать хворь, пропустить через ее тело и отправить в землю. Так почему же хворь не уходит?
Лорелея скрипела зубами и корчилась в объятиях Габриля.
– Нет, не трогай землю! Не касайся земли, если на тебе нет перчаток! – заклинал Габриль, прижимая к себе Лорелею.
Вот оно – надо коснуться земли голыми руками.
Воспаленный разум ухватился за эти слова.
