могу».
Впрочем, за эту неспособность Кэль благодарил Небо. Незачем Габрилю знать, где блуждали мысли Кэля. Они, мысли, были с погибшими родителями и братом, с оставшейся в живых сестренкой. Кэль тосковал по скалистым пейзажам Элдры; в мечтах он летел над родными местами или об руку с Бриг входил под бронзовые своды дворца. И всё время задавал себе вопросы: когда очнется Лорелея? Когда сможет заняться спасением Элдры, как обещала? Как вернуть человечье сердце из ларца Ирины? Как выжить?
Вдруг Лорелея поможет Кэлю и в возвращении сердца, а не только в спасении Элдры? Конечно, просить об этом у Кэля не было никаких прав. Но ведь Ирина являлась врагом и для Лорелеи, а не только для Кэля. «Враг моего врага – мой друг, так ведь?»
Он снова взглянул на спящую принцессу. Тень от темных ресниц удлинилась, алый рот чуть приоткрылся.
Жар вспыхнул в груди Кэля; жар, ничего общего не имевший с драконьей яростью. Кэль представил, как благодарит отважную и прекрасную принцессу поцелуем.
Святое Небо, какой же он идиот!.. Элдру того и гляди до основания разорят огры; Ирина держит его сердце в ларце и терзает его плоть своим гнусным ошейником. Лорелея подвергается ужасной опасности, Трагг и Джин неведомо куда подевались; драконье сердце внимательно слушает нашептывания ошейника и соглашается: пока принцесса жива, избавления от боли не будет. А Кэль размечтался о том, чтобы поцеловать девушку – пусть даже и такую прелестную, как Лорелея! Поистине вовремя он вспомнил обо всех своих бедах – иначе бы голову потерял.
Когда Габриль споткнулся вторично, Кэль подскочил к нему и снял принцессу с его плеч. Он прижал девушку к груди и уже приготовился услышать от Габриля «Убери лапы».
Но Габриль тяжело дышал и морщился от боли. Кэль поглядел на рощицу грабов, что маячила в отдалении, и притворился, что не видит, как тяжело старому воину.
Запах сосновой хвои, снега и костра встревожил драконье сердце, заставил его сильно, жадно забиться. Кэль скрипнул зубами и стал держать принцессу на вытянутых руках, так, чтобы она почти не касалась его груди. Он думал о Бриг, которая умоляла его выжить и спасти Элдру; думал о Джин и Трагге, что последовали за ним и старались его охранять, потому что он – их король и их друг.
Наконец, Кэль думал о Лорелее. В ее власти был парень, который заслужил смерть, – а она пощадила его.
Ошейник приказывал причинять боль, карать, убивать, однако Кэль сосредоточился на милосердии принцессы, и ошейник ненадолго заткнулся.
Габриль со скрипом поднялся с земли, держась за левое колено. С непроницаемым лицом посмотрел на Кэля. Тот очень старался не выглядеть опасным и почти жалел, что Габрилю не ведомы его мысли.
Почти.
Мысль насчет того, чтобы припасть губами к алому ротику Лорелеи, Кэль предпочитал хранить от Габриля в тайне.
– Темнеет уже. В прошлый раз после лечения она двое суток проспала. Нужно устроиться на ночлег, только не здесь, конечно, не на этой пустоши. Понеси Лорелею, а то я что-то устал.
Габриль выдал эту тираду ворчливым тоном, словно протягивал Кэлю ветвь оливы – но мог в любой момент передумать и отхлестать его этой ветвью, как розгой. Кэль кивнул. Габриль вытащил меч из ножен, и Кэлю большого труда стоило не измениться в лице.
– Пойдешь впереди меня. Меч будет наготове. Попытаешься причинить принцессе вред – убью на месте. – Габриль выдержал паузу и добавил, глядя Кэлю в глаза: – Лорелея считает, что от тебя будет прок. Ты уж постарайся, докажи, что она не ошибается.
Кэль взял принцессу поудобнее, прислонил к плечу ее чернокудрую головку, проследил, чтобы она не касалась ошейника, и кивнул на грабовую рощу. Толстые стволы, ветви, растущие густо и низко, станут отличным укрытием на ночь. Габриль понял, что имеет в виду Кэль.
– Пожалуй, место и впрямь неплохое. Во всяком случае, лучшего поблизости нет. Ступай.
Кэль едва сделал три шага, как птица Лорелеи, до сих пор нарезавшая круги у них над головами, ринулась вниз и уселась Кэлю на плечо, вонзив в плоть острые когти. Кэль покосился на птицу, и она не преминула клюнуть его в щеку. Делать было нечего – пришлось идти, максимально отвернувшись от птицы, а заодно и от принцессы. Птица, вдобавок, периодически хлопала Кэля крылом по затылку.
Кэль взглянул на Габриля – дескать, как бы утихомирить эту пернатую хищницу?
Габриль только плечами пожал.
– Она подчиняется лишь Лорелее. Ничем помочь не могу. Терпи.
Саша, как бы в подтверждение слов Габриля, усилила хватку и лишний раз хлопнула крылом.
Кэль был возмущен. В конце концов, он – король Элдры, воин из народа драконитов. Он не боится птиц, будь они хоть трижды хищные!.. Саша вывернула шею и уставилась Кэлю в глаза.
Ладно, ладно. Кэль – воин, король драконитов – опасается кречета с нежным именем «Саша». Вот когда порадуешься, что не можешь говорить, а значит, не проболтаешься об этом унизительном чувстве.
Габриль усмехнулся. Кэль вздохнул.
Они добрались до грабов, как раз когда солнце начало садиться. Кэль с Габрилем поставили шатер, и Габриль взялся стряпать нехитрый ужин – бобы с
