— А ты не могла бы хотя бы по вторникам работать дома? — спросил я Рейчел по телефону в один из следующих дней, наблюдая в окно за еженедельной тусовкой родителей с детьми в доме напротив. Это в нашей округе называлось «детский день».
Маленькие человечки, как шарики для пинг-понга, перекатывались между цветущих вишен на лужайке перед домом Карен. Взъерошенный Во, единственный сын хозяйки, сидел под кустом и, кажется, плакал, а большую часть остальных детей я вообще не знал. Меня смущало, что они там играют все вместе, а мой сын тем временем торчит дома один.
— Папочка, — позвал сверху Джейк, — Лэйни проснулась.
То, как он произносил имя сестры, вызвало у меня улыбку: у него получалось не «Лэйни», а «Вэйни».
— Спасибо, приятель, — отозвался я, прикрыв трубку рукой, — уже иду.
— Мне нужно бежать, Саймон. Изабелла хочет, чтобы я присоединилась к разговору с клиентом по конференц-связи.
— Ну а мне что прикажешь делать?
Я подумал, что в моем голосе наверняка сквозит неприкрытое отчаяние. Однако Рейчел на это никак не отреагировала.
— А почему бы тебе просто не пойти с детьми к Карен? Может быть, Джейку понравятся совместные игры?
— Ну хотя бы потому, что Карен меня не приглашала.
— Но тебя на прошлой неделе приглашала Линдси.
Линдси — еще одна мамочка из дома, стоящего на противоположной стороне улицы. Она устраивала «детский день» на прошлой неделе и действительно передавала через Рейчел приглашение. Я тогда не смог пойти, поскольку запланировал на тот день поход по магазинам, не говоря уже о том, что просто ужасно перетрусил. Мамашам этого не понять. Глядя на них из окна, можно было предположить, что все они живут только ожиданием этих вторников. А что касается моего присутствия на подобных встречах, то я представлял себе всё примерно так: я сижу, провалившись в мягкое кресло, вытянув ноги, попиваю капучино и заинтересованно киваю, слушая историю о том, как рождение ребенка сказалось на чьей-то фигуре или какой забавный звук издает чей-то муж во время оргазма.
— Послушай, я подумаю, что можно сделать, — сказала Рейчел, — но в этом месяце вряд ли получится. Не так уж важно, пойдешь ты туда или нет. Это всего лишь совместные игры.
Я смотрел на радостно визжащих ребятишек, и звук их голосов бил меня по ушам не хуже музыки Слэша, гитариста из хард-рок-группы «Guns N’Roses». Я даже воображал себе, как он в исступлении трясет кучерявыми, словно у пуделя, волосами, проигрывая в голове свои безумные пассажи. После ответа Рейчел мне, в который раз, захотелось хоть ненадолго поменяться с женой местами. Я откинулся на кресле, закинул ноги на стол и повторил:
— «Это всего лишь совместные игры». Легко тебе говорить!
— Саймон, успокойся. Просто сделай глубокий вдох. Если не хочешь, не ходи туда, но уверяю, в этом нет ничего страшного.
Я невесело усмехнулся, представив себе себя — здоровенного мужика, который до смерти боится пойти на совместные игры.
— Ох, Рейчел. Мне кажется, что со мной Джейк скоро будет проводить уик-энды в полном одиночестве, слушая альтернативную музыку и читая всякий бред вроде Сильвии Плат.
— Не смеши меня.
Я и сам понимал, что мои опасения, мягко говоря, притянуты за уши.
Затем я вспомнил свое детство, как однажды, когда мы учились в четвертом классе, мой лучший друг во всеуслышание объявил в классе, что я до сих пор смотрю мультики. После этого случая я смертельно обиделся на него и больше с ним не разговаривал. Да, много было таких моментов — обид и огорчений. Но поскольку вся наша жизнь состоит сплошь из воспоминаний, пусть они лучше будут хорошими, чем плохими, правда? Поразмыслив еще немного, я пришел к выводу, что мой ребенок нуждается в этих чертовых совместных играх.
— Саймон, дорогой, неужели это тебя настолько пугает?
— Да ничего подобного, — ответил я, чувствуя прилив сил от только что принятого правильного решения.
— Ничего я не боюсь, просто настоящему мужчине не по душе всякие там игры в песочнице. Ладно, так и быть, сходим туда как-нибудь.
Рейчел с облегчением рассмеялась, и я тоже улыбнулся, почувствовав приступ приятной ностальгии.
— Вот это тот Саймон, которого я люблю, — сказала жена.
— Смотри не забудь об этом до вечера, — проворковал я в ответ.
Лэйни, которой на тот момент исполнилось пять месяцев, просыпалась, как маленький ангелочек. С первого дня своей жизни дочурка казалось счастливой, открывая глазки, как будто радуясь тому, что день настал, и пришло время исследовать мир. И, наоборот, Лэйни терпеть не могла автомобильное кресло и люльку за то, что они ограничивали ее свободу. Я поднял из кроватки свою тепленькую фасолинку и прижал ее к груди, чувствуя, как тепло дочери передается мне. И мир сразу начал казаться вполне сносным.
— Можно мне ее подержать? — попросил Джейк, прижимаясь к моей ноге.
— Подожди-ка, приятель. Давай сначала поменяем ей памперс.
Он нахмурился и сердито попятился вон из комнаты.
