традиционной показухи. Так проще всего отчитаться о проделанной работе на примере одного какого-нибудь спокойного региона, чем реально заниматься внедрением новых технологий там, где они нужны прежде всего. Удивительно, почему в качестве экспериментальной была выбрана Воронежская область, а не Чукотка или Воркута, откуда выбраться совсем сложно.
Очень интересно было послушать интервью с директором ФСИН Калининым. Во-первых, я с большим удивлением узнал, что уровень содержания в наших СИЗО уже вплотную приблизился к европейскому, и к нам по обмену опытом приезжают даже европейцы, в частности, немцы… В дополнение к уже описанным примерам близости к европейской цивилизации, приведу еще один. Несколько дней назад на проверке к нам подошел врач с вопросом: какие у вас жалобы? Один молодой человек пожаловался на сильную зубную боль и спросил, когда его может принять стоматолог — с учетом того, что он написал соответствующее заявление больше 2-х недель назад. Доктор ответила, что понятия не имеет — ведь заключенных свыше 2-х тысяч, а врач один, и порекомендовала почаще писать заявления на прием — может быть, и примут (см. комментарии по оказанию медпомощи в Бутырке в более ранних записках). Молодой человек стал возмущаться, на что доктор выдала очень интересную информацию: Вы должны быть рады, что стоматолог в СИЗО вообще есть, вот к примеру в СИЗО № 1 (Матросская тишина) его вообще нет. Вот это я понимаю — настоящий европейский уровень!
Когда Калинин сказал о немцах, я сразу вспомнил кино «Семнадцать мгновений весны». Дело в том, что застенки гестапо, которые показывали в «Мгновениях», снимали на Большом Спецу Бутырской тюрьмы. Большой Спец — это самое современное и комфортное помещение здесь. Так что я думаю, что под видом сотрудников пенитенциарной системы Германии вполне могли приезжать члены какого-нибудь исторического клуба, изучающие вопрос «как это было». Ведь в Германии все тюрьмы того периода либо разрушены (как здание Гестапо), либо переоборудованы.
Во-вторых, Калинин рассказал, что количество заключенных в тюрьмах сокращается, так как за мелкие правонарушения уже не арестовывают, а избирают другие меры наказания. Видимо, у руководства нашей страны действительно есть такие мысли, но на деле более 70 процентов всех заключенных сидят, образно говоря, за попытку вынести бутылку из супермаркета. Мало того, что ущерба они не нанесли, я вообще не понимаю, что тогда является более мелким правонарушением? Попытка войти в супермаркет без денег?
Последний сюжет юбилейной передачи касался приезда в Бутырку Микки Рурка. Комментируя увиденное в Бутырке, Микки Рурк объяснил, что слышал о российских тюрьмах много страшного, что здесь грязно, шумно, сидит много народа и т. д. А на самом деле здесь очень тихо, чисто и хорошо — чуть ли не уютно. Все было бы ничего, если бы Рурка не отвели в одну образцовую камеру на Большом Спецу. Он и не мог увидеть общих камер, где содержится по 20 и больше человек, где отсутствует горячая вода и часто отопление, где на окнах нет рам, не говоря уже о стеклах, где грязь и полная антисанитария на каждом квадратном сантиметре. Не мог он вжиться в атмосферу камер, где порой могут «спросить» — то есть избить в образовательных целях. Я был свидетелем нескольких подобных уроков, которые преподавались тем, кто не соблюдает негласные правила и порядки.
Если обращаться к руководству Бутырки, то организация этапа в нужном мне направлении будет стоить 25–30 тыс долларов
21.03.09
Вчера ко мне не смог попасть адвокат, ему вместо меня через несколько часов ожидания привели однофамильца, но с другим именем. Когда это обстоятельство вскрылось, то старшие решили не напрягаться лишний раз и меня не искать. Хотя между моей камерой и адвокатским корпусом всего метров 20. Но главное, выяснилось, что еще 14 марта, оказывается, мне вручили приговор! Так как мне его не вручали, это большое нарушение — ведь на подачу кассационной жалобы у меня вместо 10 дней, положенных по закону, осталось всего 4. И это еще хорошо, что вовремя пришел адвокат — и что он у меня вообще есть. Узнал я все это только благодаря телефонному разговору вчера вечером с женой. Так что огромный плюс наличия телефонной связи налицо — и понятно, почему: телефон — главный враг тюремщика. Утром я написал подробную жалобу на имя начальника тюрьмы. Жена смогла попасть на прием к одному из заместителей начальника тюрьмы, который помог решить проблему с получением приговора, причем, с ее слов, он потратил на поиск документа достаточно много времени. Вот истинный пример «ручного управления», в режиме которого живет вся страна. Жалко одно, что достаточно неглупый и приличный офицер вместо исполнения своих непосредственных обязанностей вынужден исправлять ошибки своих руководителей, которые просто не заботятся о системном подходе в контроле выполнения служебных обязанностей и норм закона сотрудниками ФСИН. Дело в том, что замначальника тюрьмы, который нам помог, отвечает здесь за воспитательную работу, а не за вручение документов. Вот ему и приходится воспитывать сотрудников СИЗО, а не заниматься перевоспитанием заключенных.
Сегодня мне также удалось попасть в храм, где я смог переговорить с представителем администрации, а также с моим бывшим сокамерником, который уже получил 7 лет по ст. 159, часть 4 и ждет кассационного рассмотрения своего дела. Предмет разговора был один — организация этапа в какое-то конкретное место. Здесь, в тюрьме, ко мне обратился мой сокамерник, положенец централа И., с предложением помочь организовать этап в нужном направлении. Он дал мне понять, что готов договориться об этом с начальником тюрьмы, если я помогу тюрьме установить ТВ-антенну и закупить ТВ- кабель, который можно было бы развести по всей тюрьме (около 5000 метров кабеля). Предложение, по сути, нормальное, так как это не взятка, а польза всем. Но, во-первых, я не понял, зачем между мной и начальником тюрьмы нужен именно такой посредник, ведь у меня нормальные — вполне коммерческие
