день тот же суд санкционировал мой арест). Срок, естественно, продлили, и он поинтересовался у старшого, с которым, как и у Алексея, у него был налажен ресторанно-гастрономический контакт, скоро ли повезут назад в Бутырку. Ответ был таков: «Сейчас привезут некоего бизнесового типа (он назвал полностью мои ФИО), чтобы арестовать, так вот как только его арестуют и увезут, то сразу приедут за Вами». Фантастика — старшой в звании прапорщика, как оказывается, знает не только мою фамилию, но и результат суда, который еще не состоялся.
Так вот, когда Макса арестовали, он все равно не унывал, понимая абсурдность обвинений. От него хотели одного — чтобы он сдал своих начальников, видимо, их места кому-то приглянулись. Я спросил у Макса — как можно предъявить взятку через полтора года? На каком основании? Оказывается — элементарно. Основной свидетель обвинения — бабушка божий одуванчик из дома напротив офиса Макса. Оказывается, что она в свои 70 лет с 5-го этажа видела, как Макс в своем кабинете на 12 этаже здания напротив получает 2 млн евро. Поражают зрительные способности бабушки и ее память, а главное, возможность отличить евро от, например, швейцарских франков. В суде для Макса запросили 12 лет строгого режима. Строгий отличается от общего в плане быстрого освобождения тем, что если общий — УДО по половине срока, а строгий — через две трети. То есть он значительно дольше.
Максу предложили сделку: ладно, хрен с ними, с твоими начальниками, выдавай нам деньги 2 млн евро и выйдешь через 2 года. Макс совершил ошибку и деньги выдал.
Вначале все было как обещали: дали не 12 лет строгого режима, а 4 года общего. То есть теоретически через 2 года он действительно мог выйти. Однако господа следователи почувствовали запах денег. За некоторое время до УДО следователи возбудили против Макса еще одно уголовное дело по взятке и привезли в Москву для нового следствия, где мы и познакомились. На этот раз Макс проявил принципиальность. Ему даже удалось обвинить одного из следователей в вымогательстве, того даже арестовали. Но машина работает, а Макс сидит, и будет сидеть.
Как мне пояснил Макс, да и мои адвокаты тоже, до ареста заинтересован в результате, как правило, только заказчик. После же ареста — еще и следователь, и прокурор, так как в случае твоего оправдания им придется нести ответственность за некачественную работу, что может повлечь лишение хлебного места. Поэтому на стадии суда подключается вся сила бюрократической машины. А с бюрократической машиной воевать бесполезно. Надо менять оператора машины, а кто ж его поменяет, если он свой, да и денег заносит согласно графику.
Второй мой сокамерник тоже по экономической статье. Как и у многих здесь, у него свой бизнес. Его зовут Д. Его история очень проста. Он купил некий интересный актив и стал им управлять. Через какое-то время компания Х предъявила его компании У в арбитражном суде иск о возврате части купленного им актива. Как выяснилось позже, компания Х с продавцом актива тесно связана и обладает хорошей информацией о состоянии дел в компании У. И вот, незадолго до рассмотрения дела в арбитражном суде, генерального директора и владельца компании У арестовывают. Далее к нему приходит следователь и намекает, что перспектива его уголовного дела будет целиком зависеть от итогов заседания арбитражного суда.
Наш четвертый сокамерник бывший десантник, прошел Чечню. У него разбой, хотя в карточке арестанта записано «воровство». Как я уже писал, разбойников и убийц должны содержать отдельно от остальных арестованных. Но наш десантник человек хороший. Элита десантных войск — разведка, москвич и просто приятный парень. Мы не против его нахождения с нами. А потом, кто же должен держать «дорогу»?
«Дорога» — это система межкамерной связи, официально, естественно, запрещенная. «Дорога» представляет собой толстую веревку, которой соединяются через окна соседние камеры. Налаживается и работает дорога после отбоя и до подъема. У дороги три основные задачи — связь между подельниками и согласование позиций; управление тюрьмой со стороны воров и смотрящих посредством написания «прогонов» и «курсовых»; взаимопомощь (еда, медикаменты, кипятильники и др.). Дорога — это еще и средство обычного человеческого общения, когда друзья сидят в других камерах, а вокруг тебя — тишина.
Первое, что просит убрать подальше генерал, — это книги
11.11.2008
Сегодня прошел обыск, изъяли мобильный телефон, столовые приборы — ножи, вилки и металлические ложки, сырые яйца из холодильника (сырые яйца тоже считаются запретом здесь).
12.11.08
У нас все Ок. Мы все восстановили. С утра пораньше встали, сварили яиц, порезали ножом, сверху намазали майонезом. Единственное, что не успели, так это достать из холодильника красной икры (страшный запрет здесь), которая зашла Максу. Нас позвали на прогулку. Пошли втроем. Дэн, так зовут нашего товарища-десантника, после бессонной ночи на «дороге» спал. Работы у него много. Несколько дней назад в нашу камеру загнали общак, так что ему приходится отправлять по дороге не только малявы, но и чай, сигареты… и другое содержимое общака в другие камеры.
Возвращаемся — Дэн в шоке. Говорит, что заходил какой-то мужик в штатском, с ним еще несколько человек, а начальнику тюрьмы места в камере не
