всему есть предел.
— Подожди! — голос моей прекрасной напарницы звучит очень смущенно — и совсем чуть-чуть зазывно. Услышав его, Сычик замирает у двери, ведущей на лестницу. — Я ведь, как и ты, солгала только частично. Я вправду до безумия устала от мужиков, которые готовы на любую подлость, лишь бы услужить альфа-самцу и поднять немного бабла. Хочется хоть иногда потрепаться с нормальными — а их днем с огнем не сыщешь… Верить или не верить моим словам — дело твое, но мне действительно с тобой интересно… и спокойно, — последние слова Кошечка произносит словно бы помимо воли. — Я не неволю тебя, конечно. Если я тебе… неприятна, уходи. Навязываться не люб…
Кошечка обрывает последнее слово и взглядом прожигает дырку в Васиной спине. Некоторое время он стоит неподвижно и чуть дрожит. Или мне это только кажется?!.. А потом вдруг решается — и резко поворачивается к Кошечке, а затем говорит горячо и смущенно:
— Что ты! Как ты могла подумать такое! Ты не неприятна мне, совсем нет… — он осекается, опускает глаза и продолжает спокойно: — Просто я не самый подходящий кавалер для такой девушки, как ты.
Мы с Кошечкой радостно пожимаем друг другу руки. Бинго.
— Это уж позволь мне решать, — бросает Кошечка, ничем не выдавая своих эмоций. — А теперь давай все же познакомимся как приличные люди. Тебя действительно Васей зовут?
— Действительно, — он снова смущается. — Студнев Василий Анатольевич.
Надо же, какая подходящая фамилия! Действительно, самый настоящий студень — дрожащий и неуверенный. Или фамилия происходит не от студня, а от стужи? В любом случае она мне почему-то знакома. Где же я ее слышала?!..
— А я Ника. Макарова Вероника Андреевна. Приятно познакомиться!
Кошечка просто и приветливо улыбается, а затем протягивает Сычику руку. Я не люблю, когда она называет себя моим именем, но сейчас иначе нельзя.
— Мне тоже очень приятно… Вероника, — он улыбается робко и несмело и протягивает мне руку. Пожатие потной ладони не слишком приятно, но нам с Кошечкой приходилось переживать гораздо — гораздо! — более мерзостные ощущения. Ничего, не сдохли.
— И чем же ты занимаешься по жизни? — спрашивает она, пытаясь за насмешливым тоном скрыть смущение от собственной бесцеремонности. Во всяком случае, Сычик поймет это именно так.
— Учусь, — мрачно отвечает он, словно признаваясь в чем-то постыдном.
— Молодец! — Кошечка одобрительно улыбается. — Ученье — свет. Все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь… А чем будешь заниматься, когда доучишься?
Вася вздрагивает, словно от холодного ветра:
— А черт его знает. Куда батя сосватает, туда и пойду.
Что ж, логично. Картинка сходится: суровый папахен держит никчемного наследничка в ежовых рукавицах, дабы тот не взбрыкнул и не отчебучил что-нибудь этакое. Увы, век идет за веком, а строгие родители по-прежнему не понимают, что действие всегда равно противодействию. Чем больше ограничивать самостоятельность ребенка, тем страшнее, бессмысленнее и опаснее будет его бунт. А ведь, казалось бы, логика железная: не имея возможности выбрать путь и отвечать за последствия собственных поступков, человек не научится разбираться в жизни и решать свои проблемы. А полностью защитить детей от мира не в силах даже самые богатые и влиятельные родители: рано или поздно чадушко, не имеющее никакого представления о реальности, выпорхнет на свободу и натворит такого, что весь Интернет потом целую неделю обсуждать будет. Век за веком это случается с сотнями тысяч маменькиных сынков и дочек, но все новые и новые поколения родителей продолжают свято верить, что строгостью и запретами уберегут деточек от жизни. Бред полный — но до чего же живучий! И конца-краю ему не видно.
Кстати, в нынешнем своем состоянии Вася уже является лакомой добычей для энергичных и глуповатых девушек. Затащив его в койку, можно разжиться порцией животворящей во всех смыслах влаги и с ее помощью заполучить как минимум нехилые алименты. А если очень повезет, то и свадебное платье со всеми прочими причиндалами.
Впрочем, решиться на такое могут лишь туповатые особы, свято верящие в собственную безнаказанность. Узнав о покушении на деньги и семейное положение своей кровиночки, Студнев-папа способен пойти на очень суровые меры, и добровольно-принудительный аборт — самая мягкая из них. А еще энергичную и беспринципную особу могут избить и изнасиловать хулиганы (которых менты, разумеется, никогда не поймают) или собьет автомобиль (который тоже никто и никогда не найдет) и так далее.
Так что, поразмыслив как следует, мы с Кошечкой решаем оставить экстремальные развлечения идиоткам. А нам двоим вполне хватает наших тихих и бесхитростных игр.
— И какое же учебное заведение имеет честь обучать Студнева-младшего?
— МАГУ, — отвечает Сычик, скривившись, словно только что сожрал лимон. — Московская академия государственного управления.
Фигасе! Студнев-пер действительно крут по самое не балуйся. Именно в МАГУ готовят, выражаясь бюрократическим языком, кадровый резерв для госуправления. Так что вполне возможно, что смешной рыжий коротышка, с которым мы так мило треплемся, лет через дцать будет губернатором или
